Накопление капитала
Шрифт:
Одновременно с этим раздался крик отчаяния английских рабочих. В «Edinburgh Review» от мая 1820 г. приведен адрес ноттингэмских чулочников, который содержит следующие слова: «При 14-16-часовом рабочем дне мы зарабатываем лишь от 4 до 7 шиллингов в неделю и за счет этого заработка мы должны содержать жен и детей. Мы ставим далее в известность, что, несмотря на то, что мы хлебом и водой или картошкой с солью должны были заменить более здоровую пищу, которую раньше всегда можно было видеть в избытке на столах англичан, — что мы, несмотря на это, после утомительной работы целого дня часто принуждены укладывать спать своих детей голодными, чтобы не слышать их криков о хлебе. Мы торжественно заявляем, что у нас в продолжение последних 18 месяцев почти никогда не было ощущения сытости» [136] .
136
Извлечение из этого интересного документа имеется в рецензии на книгу «Observations on the Injurious Consequences of the Restrictions upon Foreign Commerce. By a Member of the late Parliament».
Почти в то же самое время выступили с суровыми обвинениями против капиталистического общества Оуэн в Англии и Сисмонди во Франции. Но в то время как Оуэн в качестве практического англичанина и гражданина первого промышленного государства сделался глашатаем широкой социальной реформы, швейцарский мелкий буржуа выступал с широковещательными обвинениями против несовершенства существующего общественного порядка и классической экономии. Но именно этим Сисмонди задал буржуазной экономии гораздо более сложные задачи, чем Оуэн, плодотворная практическая деятельность которого относилась непосредственно к пролетариату.
Что Англия и в особенности первый английский кризис дали Сисмонди толчок к его социальной критике, обитом он сам подробно говорит в предисловии ко 2-му изданию его «Nouveaux principes d'economie politique ou de la richesse dans ses rapports avec la population». (Первое издание вышло в 1819 г., второе через восемь лет.)
«В Англии исполнил я эту задачу. Англия произвела на свет самых знаменитых экономистов; их учения излагаются там теперь с удвоенным рвением. Всемирная конкуренция, или стремление производить как можно больше и по возможно более низкой цене издавна составляет систему Англии; на эту именно систему я и нападал как на опасную. Система эта, правда, способствовала колоссальным успехам английской промышленности, но она же за свое существование повергала рабочих в ужасную нищету. Именно ввиду этих потрясений я счел нужными пересмотреть мои рассуждения и сопоставить их с действительными фактами.
Изучение Англии укрепило меня в моих „новых началах“. Я видел, как в этой изумительной стране, которая таит в себе большой опыт, словно для поучения всего остального мира, производство увеличивалось, а удовлетворение потребностей сокращалось. Здесь и масса населения и мыслители забывают, кажется, что увеличение богатства не есть цель политической экономии, а только средство для доставления счастья всем. Я искал этого счастья во всех классах общества, но нигде не мог его найти. Высшая английская аристократия, действительно, достигла такой степени богатства и роскоши, которая превосходит все, что можно встретить у других наций. Между тем она сама далеко не пользуется достатком, приобретенным ею, повидимому, на счет других классов. Она лишена уверенности в прочности своего положения, и в каждой семье лишения чувствуются больше, чем изобилие… Среди этой аристократии, титулованной и нетитулованной, выдающееся место занимает купечество. Оно охватывает весь мир своими предприятиями, его агенты не боятся ни льдин обоих полюсов, ни зноя экватора, а каждый из шефов, собирающихся на бирже, может располагать миллионами. В то же время в магазинах Лондона и всех больших городов Англии выставлены товары, которые могли бы удовлетворить потребности вселенной. Но обеспечило ли богатство английскому коммерсанту то счастье, какое оно в состоянии доставить? Нет, ни в одной стране банкротства не так часты, нигде колоссальные состояния, которых хватило бы на то, чтобы покрыть государственный заем для поддержания империи или республики, не разрушались с такой быстротой. Все жалуются, что дела мало, что они трудны и мало прибыльны. Два ужасных кризиса с промежутком всего в несколько лет разорили часть банкиров и привели в отчаяние всех английских фабрикантов. В то же время другой кризис разорил фермеров и дал почувствовать свои последствия розничной торговле. С другой стороны, торговля, несмотря на свое широкое распространение, перестала привлекать людей, добивающихся карьеры: все места заняты и как в высших, так и в низших слоях общества большинство тщетно предлагает свой труд, не будучи в состоянии добиться заработка.
Послужило ли это национальное богатство, успехи которого бросаются в глаза всякому, на пользу бедного? Ничуть не бывало. Народ в Англии лишен довольства в настоящем и уверенности в будущем. В деревнях нет больше крестьян; их заставили уступить место поденщикам; в городах почти нет больше ремесленников, или независимых хозяев мелких мастерских, есть только фабричные рабочие. Промышленник (т. е. наемный рабочий. — Р. Л.), — если пользоваться словом, введенным в употребление этой системой, — не знает, что значит иметь прочное положение; он получает
Эта столь богатая нация нашла более выгодным продать все то золото и серебро, которым она владела, перейти на чеки и совершать весь свой обмен посредством бумажных денег. Таким образом она лишила себя наиболее драгоценного из преимуществ платежного средства, именно постоянства их цены; владельцы провинциальных банковых билетов подвергаются каждый день опасности быть разоренными частыми, можно сказать, эпидемическими банкротствами банкиров, а все государство со всеми его имущественными отношениями может подвергнуться огромным потрясениям в случае, если нападение врага или революция пошатнет кредит национального банка. Английская нация нашла более выгодным отказаться от хлебопашества, требующего много ручного труда, она изгнала поэтому половину хлебопашцев, которые населяли ее поля; то же самое она сделала с ремесленниками в городах; ткачи, уступившие место „power looms“ (паровым станкам), умирают теперь с голоду; она нашла более выгодным довести заработную плату рабочих до самого низкого уровня, при каком рабочие только в состоянии существовать, так что рабочие, будучи с этих пор не более, как пролетарии, уже не боятся попадать в еще большую нужду, когда они воспитывают все более и более многочисленные семьи; она нашла более выгодным кормить ирландцев картофелем и одевать их в лохмотья, и теперь каждый пароход ежедневно привозит ей легионы ирландцев, работающих дешевле англичан и вытесняющих последних из всех мастерских. Каковы, следовательно, результаты этого накопления несметных богатств? Имело ли оно иные последствия, кроме распространения забот, лишений и опасности полного разорения между всеми классами? Не пожертвовала ли Англия целью ради средств, забывая людей ради вещей?» [137]
137
J.C.L., Simonde de Sismondi. «Nouveaux principes d'economie politique». Немецкий перевод Роберта Прагера. Берлин 1901, I, XIII. Ср. Ж. Симонд де-Сисмонди. Новые начала и пр. Пер. Б. О. Эфруси. Москва, 1897, стр. III–VII. — Прим. пер.
Надо признать, что эта картина, представляющая собой отражение капиталистического общества, каким оно было почти сто лет тому назад, не оставляет желать ничего большего ни в ясности, ни в полноте. Сисмонди затрагивает все раны буржуазной экономии: разрушение мелкого ремесла, обезлюдение деревни, пролетаризацию средних слоев, обнищание рабочих, вытеснение рабочих машинами, безработицу, опасности кредитной системы, — социальные контрасты, ненадежность существования, кризисы и анархию. Его суровый и сильный скептицизм прозвучал резким диссонансом посреди сытого оптимизма вульгарно-экономических мечтателей-гармонистов, которые были представлены в Англии Мак Куллохом, а во Франции Сэем и овладели всей официальной наукой. Можно себе представить, какое глубокое и мучительное впечатление должны были производить, например, следующие мысли:
«Роскошь возможна только тогда, когда покупаешь ее за счет чужого труда; напряженнейшая работа без отдыха возможна только тогда, когда занимаешься не пустяками, а добыванием средств существования». (I, 60).
«Хотя изобретение машин, увеличивающих могущество человека, и является благодеянием для человечества, однако несправедливое распределение выгод, ими доставляемых, превращает их в бич для бедных». (I, XXI).
«Прибыль предпринимателя есть не что иное, как ограбление рабочего; он получает прибыль не оттого, что его предприятие приносит больше, чем на него затрачено, а оттого, что он не уплачивает всего, что оно стоит, — оттого, что он не дает рабочему достаточного вознаграждения за его труд. Предприятия такого рода являются общественным злом, которое доводит рабочих до крайней нужды, в то время как они обеспечивают предпринимателю лишь обычный доход с капитала». (I, 71).
«Из всех тех, которые делятся национальным доходом, одни каждый год приобретают новое право на этот доход благодаря новому труду; другие же приобрели прежде постоянное право благодаря первоначальному труду, который сделал ежегодный труд более производительным». (I, 86).
«Ничего не может помешать тому, чтобы каждое новое изобретение в области прикладной механики не уменьшало рабочего населения. Оно всегда подвержено этой опасности, и буржуазное общество не знает средства против этого». (II, 258).
«Нет сомнения, что наступит время, когда наши внуки будут смотреть на нас — на тех, которые не обеспечивали существование трудящихся классов, — как на варваров, не уступающих тем нациям, которые обращались с теми же классами, как с рабами, и на которых мы смотрим, как на варваров». (II, 337).
Сисмонди таким образом идет в своей критике до конца; он отклоняет всякие прикрасы и всякие уловки, которые пытаются оправдать указанные им темные стороны капиталистического обогащения, ссылаясь на то, что это лишь временные недуги переходного периода, и он заканчивает свое исследование следующим замечанием, направленным против Сэя: «Я уже семь лет говорю об этой болезни социального организма, и в продолжение семи лет она не переставала усиливаться. На это непрерывное страдание я не могу смотреть только как на неудобства, которые постоянно сопровождают переходные периоды, и я думаю, что, вернувшись к происхождению дохода, я показал, что зло, от которого мы страдаем, является необходимым следствием недостатков нашей организации, которые исчезнут во всяком случае не скоро» [138] .
138
L. с., II, стр. 358.