Налог на убийство (сборник)
Шрифт:
А еще беспокоил ночной звонок. Ну, не ночной – предутренний. С кем говорила женщина по телефону вполголоса, явно опасаясь, что ее услышат? Пора, пора форсировать события!
Пока же решил внимательнее приглядеться к другим обитательницам кабинета. Точнее, обитательнице. Прошедшие выходные благотворно сказались на численности сотрудников Департамента – их стало на одну штатную единицу больше. Остальные продолжали избегать присутственного места. И, как сильно подозревал Вадим, едва ли по своей инициативе. Прогулы «стенабанковских» клерков санкционированы приказом их непосредственного начальства.
Вышедшая
Токмаков еще раз искоса бросил взгляд на Анну Карловну Бергхольц и снова подумал, что внешний вид – материя обманчивая.
Впрочем, он привык иметь дело с обманчивыми материями. Ведь работа оперативника – это в первую очередь работа с людьми, а уже потом с документами. Поэтому Токмаков решил «разговорить» Анну Карловну, тем более, повод был веский.
Несколько лет назад, вероятно с целью запутать вражескую разведку, был введен новый План счетов бухгалтерского учета в кредитных учреждениях. И если раньше Вадим знал, скажем, что под шифром 076 имеются в виду валютные счета, то принятые теперь пятизначные цифры ничего ему не говорили – Токмаков давно не работал напрямую с банками.
Токмаков откашлялся и спросил, сообщив голосу всю возможную мягкость:
– Анна Карловна, вы не откажете в небольшой консультации?
Пожилая девушка Бергхольц со скрипом повернула голову, заставив Токмакова вспомнить, что в переводе с немецкого ее фамилия звучит как «горное дерево».
– Спрашивайте, – согласилась Бергхольц, – и я отвечу, если не потребуется разглашать банковскую тайну, нарушать инструкции Центробанка, приказы совета директоров Стена-банка, распоряжения начальника Департамента коротношений, указания заведующего сектором…
Токмаков терпеливо выслушал до конца, затем с немецкой же пунктуальностью перечислил свои полномочия и тоже со ссылками на соответствующие документы. И наконец был вознагражден за терпение.
Анна Карловна снизошла до того, что согласилась рядом выписать старые и новые номера счетов. Токмаков подкатил свое легкое креслице к ее столу, ощутив запах мыла «Сейфгард» и, кажется, школьной доски.
Шариковая ручка с логотипом Стена-банка вывела на бумаге последнюю цифру пятизначного числа, и Анна Карловна уставилась на Токмакова пронзительными арийскими глазами:
– Еще вопросы будут, молодой человек?
Запах мыла. Запах мела. Холодная атмосфера учительской.
Сделав над собой усилие, Токмаков улыбнулся. Настала пора затронуть, что называется, душевные струны. А таковые есть, их не может не быть, потому что ни с того ни с сего, на пустом месте, аборты не делаются. Им предшествуют некие действия, правда, трудно сопрягаемые с образом педантичной немки, но тем не менее.
Да вот и Людмила утверждает, что первые нудистские пляжи появились у немцев. В тихом омуте черти водятся. Токмаков вежливо поинтересовался, как прошла… гм… операция, по случаю
Бергхольц, скорбно поджав и без того узкие губы, ответила, что она уже привыкла. К подобной процедуре, сказала она, ей приходится, прибегать несколько раз в году, какие бы импортные предохранительные средства ни употребляла.
Следовательно, телевизионная реклама соответствующих предметов гигиены не отвечает действительности. Поэтому единственная надежная профилактика, продолжала Анна Карловна, испытанное народное средство, это – жевать мел!
– Э-э-э… – пробормотал Токмаков, надеясь, что его челюсть не слишком отвисла. – Имея некоторый опыт… Да нет, этого просто не может быть!
– К сожалению, здесь нет моей сестры Амалии. Иначе я бы познакомила вас с девушкой, которая за свои сорок лет ни разу не побывала в этом противном, гнусном, омерзительном кресле!
На сей раз голос Анны Карловны звенел настоящей страстью:
– И помогает в этом мел!
Токмаков понял, что душевные струны затронуты. Однако теперь Вадим уже всерьез заинтересовался феноменом с жеванием мела. Краем глаза заметив, что и Людмила Стерлигова прислушивается к разговору с неподдельным интересом, Токмаков уточнил:
– Анна Карловна, а по какой схеме нужно применять этот мел?
– Чем чаще, тем лучше.
– Я понимаю, но все же, что по этому поводу говорит ваша сестра Амалия? Когда жевать лучше – до или после интимных отношений?
Наступившая мгновенно тишина таила в себе грозовые раскаты. И гроза грянула, предваряемая молниями из арийских глаз Анны Карловны. Причем это был уже второй случай за сегодняшний день, когда Вадима пытались испепелить подобным образом. Первая утренняя попытка принадлежала Жанне Феликсовне. И к ней же крупными шагами устремилась Анна Карловна, предварительно узнав у Токмакова, кому на него можно жаловаться.
Когда дверь за Бергхольц с треском захлопнулась, Токмаков недоуменно спросил, поднимая упавший стул:
– С чего это она сорвалась как пожарная машина? Так мило беседовали. Да она же первая и сказала, что есть такое народное профилактическое средство от беременности – жевать мел…
Вслед за стулом, но с большим удовольствием, Токмакову пришлось поднимать Людмилу Стерлигову, рухнувшую на пол от смеха:
– А почему… ой, не могу! Почему ты решил, что это средство от беременности?
– Ну, как же – взялся восстанавливать справедливость и хронологию Вадим, – в пятницу ваша доблестная начальница при тебе сказала, будто Черевач зуб удаляет, а Бергхольц делает аборт, вот я и спросил, как прошла операция – чисто из вежливости, а она…
– Наоборот! Все наоборот – аборты по части Черевач, а зубы – это Анна Карловна, вечно мучается. А ты ей – про интимные отношения. Удивляюсь, как только женщину вообще кондратий не хватил… Тебе просто отчаянно везет у нас в Саратове!
– Да уж, – согласился Токмаков, – хватит с нас Безверхого, твоего дорогого шефули. Вы еще не скидывались болящему на фрукты – овощи?
– Идея хорошая, спасибо. Пожалуй, я займусь этим.
– Могу пожертвовать… рублей десять, – чуть приобнял ее Вадим за талию, но Людмила отстранилась, сделав страшные глаза: