Наложница для нетерпеливого дракона
Шрифт:
Глава семейства горных драконов нервно кусал губы. Семья и гости завтракали, а он просто не мог взять столовые приборы в руки, потому что пальцы его тряслись, и нож с вилкой непременно бы звякали о край тарелки, и тогда все увидели бы, что он готов подскочить и заорать во весь голос от разочарования и досады, заорать дико и неистово, чтоб полопались ссуды в налившихся кровью глазах и потрескались связки в горле. Выкрикнуть свое напряжение и свою досаду, свою сдерживаемую ярость и свой страх.
Жених ответил отказом. Недвусмысленно, не увиливая от ответов и не скрывая
— Сердце мое не свободно, — просто сказал он. — Ваша сестра прекрасна и свежа, как несорванная роза, но предложение ваше опоздало. Я полюбил другую.
— Но она человек, — напомнил глава семейства, цепляясь за последнюю надежду, как тонущий за спасительную соломинку. — Век ее недолог.
— Тогда мы умрем вместе, — ответил Эрик просто.
И это был конец.
Было абсолютно понятно, что никакими увещеваниями, никакими уговорами Эрика не переубедить и не заставить. Он приехал выказать свое уважение — он его выказал. Все. На большее рассчитывать не приходилось.
Глава семейства покосился на Анну. Та, неестественно бледная, сидела напротив Эрика, опустив взгляд в свою тарелку, и еле двигала ложкой. Когда ее яркие губки касались края ложки, казалось, что девушка притворяется и вовсе ничего не ест, опуская ложку такой же полной, какой донесла ее до рта. Жених ей понравился, вот же черт ее дери.
Капризной Анне, которая мечтала едва ли не о Короле Материка, которая дразнила братьев — то за чересчур длинный, по ее мнению, нос, то за недостаточно гладко уложенные волосы, — этот суровый мужчина с жестким и даже жестоким взглядом понравился. Когда ее черные ресницы поднимались и она бросала украдкой взгляд на Эрика и на сидящую рядом с ним Хлою, на ее темные глаза набегали слезы, и она ниже опускала голову, чтоб никто не увидел их.
Данкан, который все эти церемонии считал глупой игрой, уплетал за обе щеки, ничуть не смущаясь и не испытывая ни малейшего неудобства. От его внимательного змеиного взгляда не укрылось, что под столом Эрик и Хлоя держат друг друга за руку, и когда он мельком смотрит на нее, девушка заливается румянцем. Что, интересно знать, она вспоминает, когда он на нее так смотрит? Что заставляет ее сердце биться чаще? Любовь, хм… Даже странно, что этот огромный и злой, как стая голодных волков, дракон с такой охотой принимает правила древней человеческой игры, что зовется любовью…
А вот Робер выглядел на удивление довольным. Немного настороженным и напряженным, но довольным, что было особенно странно, ведь он так старался отделаться от молоденькой госпожи-человека. Данкан, пригубив свой бокал с вином, внимательнее присмотрелся к старому прохвосту, и заметил, что он немного волнуется. Самую малость. И отчего-то смотрит на Анну.
Та-ак.
Чего он успел наплести ей? Или напротив, заставил выболтать о тайном рецепте долголетия для юной Хлои? Забеспокоившийся Данкан глянул на Эрика, готовый увидеть кровожадный жестокий блеск в его глазах и готовность накинуться на любого, но его суровое лицо было на удивление спокойно и ясно. Нет, он не несет угрозы… так что ж задумал носатый негодяй, этот Робер? Смирился?
— Так вы не измените своего решения? — произнес, наконец, глава семейства — когда молчание стало ему в тягость настолько, что он предпочел озвучить отказ жениха во всеуслышание.
Разговоры за столом мгновенно стихли, столовые приборы замерли в руках, и несколько пар глаз уставились на Эрика, ожидая его ответа. В том числе — и черные умоляющие глаза Анны.
«Сердца у него нет — отказывать такому чистому ангелу, — подумал Данкан, рассматривая отчаяние на личике сестры, на предательские слезы, катящиеся с ресниц. — Как жестока бывает любовь!»
— Нет, — Эрик как можно сильнее смягчил свой голос и посмотрел на невесту, которая, казалось, готова была разреветься в голос. — Я приехал сюда лично, чтобы поблагодарить за оказанное уважение и выказать свое. Но мой ответ будет — нет.
— Вы даже не узнали меня, — подала голос Анна. Обида и горечь сплелись в нем ядовитой лозой. Девушка смотрела прямо в лицо Эрику и Данкан с нехорошим предчувствием заметил, как тень какого-то принятого решения все больше отражается во взгляде сестры. — Не поговорили. Это ли ваше уважение?
В ее словах проскользнули стервозные нотки избалованного ребенка, готовящегося закатить истерику, потому что желаемое не далось в его руки.
— К чему разговоры, — небрежно заметил Эрик, прямо глянув в лицо Анны, и та ахнула, побледнела как первый снег от его обжигающего взгляда, словно он не глянул на нее, а руку положил на грудь. — К чему узнавать друг друга, если я уже сделал свой выбор?
— Это всего лишь человек, — резко выкрикнула Анна, и глава семейства неодобрительно шикнул на нее, призывая к порядку, но Анну было уже не остановить. — Возможно ли любить человека так же, как равную себе?!
Голос Анны стал уверенней, крепче, и на лице Робера, черной тенью стоящего позади стула своего господина, на миг выписалось мрачное торжество, словно он уже добился вожделенной цели. Данкан, положив руки на подлокотники своего сидения, ощутил, как наливается болью его напряженное тело, готовое отпрянуть прочь, одним прыжком оказаться на безопасном расстоянии.
— Возможно, — ответил Эрик, щуря темные глаза.
— Даже так!?
В плачущем голосе Анны послышалось отчаяние, ее рука скользнула под белоснежную салфетку, лежащую подле ее тарелки, и ярко-алая кровь брызнула из рассеченного пальца на белую ткань.
Если бы на столе разверзся портал, откуда полезли б демоны, наверное, эффект был бы меньший.
Роняя стулья, все вмиг оказались на ногах — Хлоя, Эрик, братья Анны, отпрыгнувшие на безопасное расстояние и одержимыми глазами глядящие на алое пятно, расползающееся на ткани. Она одна осталась сидеть, сжимая ранившее ее лезвие и с ужасом глядя на свою кровоточащую ладонь. Неглубокий порез словно лишил ее сил, и она с ужасом смотрела, как капает с ее ладони кровь
— Ах ты, поганый старый пень, — пробормотал Данкан, дрожа всем телом. — Всучил-таки девчонке нож…