Нам бы день продержаться. Дилогия
Шрифт:
За два часа до атаки. Борт АПЛ "Кострома". 500 метров под уровнем средиземного моря
********************
– Слышь, Андрей Саныч, - вот ты на пенсию пойдёшь, когда вернёмся, так чего делать будешь?
– неожиданно спросил Тихомиров старпома, и в небольшом пространстве, на ЦП 'Костромы', воцарилась тишина. Щелкали релюшки, вспыхивали и гасли лампочки контроля, хрумкали переключатели под руками операторов, беззвучно бегали отметки на экранах. Механика и электроника без эмоционально работали в заданном режиме, шевелили импульсами, коротко взвизгивали установленными сигналами, лодка под рулями глубины мало-помалу погружалась с дифферентом на нос, а люди в отсеке замерли. Боялись спугнуть услышанную в вопросе командира надежду на то, что
– Так внуки ж наверно не дадут на рыбалку одному ходить, придётся их с собой брать, - медленно выговаривая каждое слово, ответил второй по значимости, после Тихомирова, офицер. И посмотрел, повернув голову, на вдруг улыбнувшегося капитана первого ранга в синеве рабочей формы.
– Ну, меня пригласишь на мероприятие?
– хитро прищурился главный Барракудщик лодки.
– Обязательно. Всех приглашаю. Двадцать пятого августа сего года, - осторожно произнёс Андрей Александрович. Он понял, что командир начал игру, и надо помочь, катая мяч вопросов и ответов в распасовке. Но вот сути старпом ещё не уловил.
– Как думаешь, если спасательную камеру вышвырнет на поверхность, а люки мы всё-таки кремальерой зажмём, как положено, а не так как на 'комсомольце' было, они нас за обломки могут принять?
– Запросто и идашки у нас лучше, и ВСК прочнее, главное отлепиться от корпуса, - нарочито радостно ответил Саныч, угадывая, куда ведёт командир своё решение, - а что там плавает, пока разберутся... Если что люк откроем, чтоб за мину сорвавшуюся с якоря не приняли. Дурака включим. Побарахтаемся, в общем. Так и на солнышке, если что помирать веселее, свежим воздухом подышим, накуримся, спецзапас выпьем. Сублиматор он конечно гавно, а не еда, но по такому случаю на закусь пойдёт. Опять же рыбы вокруг, небось, полное море. На рыбалку ходить не надо.
– Тогда так, делаем залп всеми аппаратами по охранению, после залпа резко снижаем скорость и выпускаем ложные цели с нашими портретами в направлении вероятного отхода, включаем 'обманщика ГАС' и уходим в холодную воду на предел глубины. Перезаряжаемся. Пока они введут в 'Иджис' данные, захватят наш призрак, наведут самолёты и дадут залп - экипаж собирается в ВСК. Все, кроме вахтенных. На всякий случай возьмём воду и аварийный запас продуктов из отсеков. Фонари. И оружие, всё, что есть в сейфах и оружейках, но не более одного комплекта на человека.
– А дальше?
– Дальше? Дальше, по обстановке. Пока есть время, то те, кто в ВСК готовят капсулу к расстыковке. Немедленно туда группу обеспечения. С каждой БЧ по человеку, кто не на вахте - в ВСК экипаж будет. Провентилировать, подсушить ВСК, подзарядить аккумуляторы. Врачу и повару: "Ни одной банки сгущёнки, ни единой капли спирта врагу!" - А по хорошему: всё что надо по уму взять, но не жадничать - ВСК не резиновая. Центральный пост занимается слежением за окружающим морем. Цель минимум - дать ещё один залп. Цель максимум - перезарядиться и израсходовать весь боезапас на бусурман. Ставим лодку на автоматику, задаём курс, глубину ждём реакции 'пакета'. При первом же срабатывании, выбрасываем имитаторы. Не ожидаем перезарядки - грузимся в ВСК и обжимаем входной люк. Их Мк-48 будет бить в торпедный отсек. При первой же встряске 'отдаём швартовы' и дай бог ноги, ласты, винты и положительную плавучесть нам в зубы. Лишь бы волной не захлестнуло на выходе. Штурман: Какая погода на поверхности и место в отношении ближайшей суши, - запросил по телефону Василий Иванович, продолжая свою идею и план спасения экипажа.
– Солнце, воздух - пnbsp;люс двадцать семь, температура воды у поверхности - плюс двадцать пять, волнение моря - один балл, давление -..., начали докладывать в ухо командиру, перечисляя подробности надводной погодной обстановки.
– Ага, значит светло, тепло, почти штиль, и вода как в бассейне санатория - курорт рядом. Спасибо. Принято. Слыхал старпом?
– первый зам командира, кивнул и воодушевлённо улыбнулся. Народ на ЦП ожил, задвигался. Идея овладевала массами, превращаясь, что называется в реальную силу, - Включить циркулярную связь. Внимание в отсеках, - понеслось музыкой жизни по лодке, - Говорит командир. Приготовиться для проведения учебной тревоги по сбору личного состава в ВСК по команде. При выполнении
– в лодке после этого, казалось, пролили живую воду. Люди начали улыбаться друг другу, механизмам и кабелям, воздуховодам и гидравлическим шлангам, сплетению кабелей и рукояткам щитков управления. Настроение личного состава резко улучшилось. Великое это дело надежда, возникшая на личном умении, знании матчасти и слаженности экипажа.
Вот только грусть появилась в глазах у всех. Как же её родную бросить, оставить лишить своей опеки и ласки. Ведь как живая, как часть себя самого, кусок души, сердца и времени. Ведь строили, обживали, ходить учили, как малого ребёнка: нырять, стрелять, дышать воздухом. Уже и не ты, а она за тобой присматривает. Выросла, большая стала только ходить на ней да ходить, и тут - "К покиданию приготовить!"
Оно как лезвием по душе, тупым и зазубренным. И умом то понять можно, что нет вариантов, люди важнее. Ан однако ж тяжко. Вот и гладит бока автоматов заряжания командир БЧ-3, прощается нос воротит от остальных. Штурман зачем-то принадлежности свои собирает, резинку, карандаш, транспортир морской. Кок проверяет всё ли выключил и не удержавшись суёт любимый разделочный нож в полотенце и кладёт себе за пазуху. Он маленький - мешать не будет, а память останется. Акустик аккуратно закрепляет наушник по штормовому - вроде как вернуться надеется. Придёт, а наушники ghbdsxyst - вот они, на месте. Механики и электрики те по своему им кусачки, отвертки и тестеры с паяльниками, как руки вторые. Так вот и готовились, кроме штатного расписания. Гладили. Обнимали. Слова шептали. Хлопали ладонями, как друга по плечу. Прощались со своим домом.
"А значит нам нужна одна победа!
Одна на всех, мы за ценой не постоим!
**************************
Средиземное море. Поверхность. через полчаса после начала атаки на АУГ.
****************************************************
– Ну, ни буя себе! Вот это номер!
– примерно так можно литературно перевести то выражение, которое сказал старший офицер контроля Боевой Системы Управления 'Иджис' на авианосце, когда "Кострома" развернулась под водой по-танковому, на одном винте. Изменила курс на противоположный и выдала почти 40 узлов хода не указанных ни в одной разведывательной документации НАТО. Новейшие, Мк-48-мые, торпеды с трудом догоняли на своих 50 узлах старенькую подлодку.
– Что там у Вас Джон?
– заинтересовался главный офицер группы слежения на ЦП реакцией своего подчинённого.
– Странное дело сэр. Русская подлодка, как будто специально, увеличила ход, зашумела, обнаружила себя, пошла в лоб на наши торпеды, а потом практически на месте развернулась, как 'Абрамс' в пустыне, на одной гусенице, и понеслась на север от наших торпед на немыслимой скорости для этого проекта русских.
– Как это на одной гусенице? Под водой? Русская 'Sierra-II'? Эта рухлядь? Вы что, перепили вчера в баре, Джон?
– Никак нет, сэр. Если я не перепил, то - взгляните на монитор контроля - 'Иджис' точно трезв, как чистые стаканы за стойкой, сэр!
– на экране, прямая зелёная линия, показывающая путь лодки, резко обрывалась в точке разворота, и её метка, споро и живо, удалялась от отметок торпед мчащихся за ней с разных направлений и глубин.
– Скорость, сэр, почти сорок узлов! Если это есть 'русский' металлолом, то неплохо бы и нам иметь такой. Мемфис больше тридцати не выдаст, а максимум 'Сивулфа' - тридцать пять. А эта шпарит и жарит под водой, как конь на ипподроме, - разошёлся в восторге вражеский офицер, хвалил 'Кострому' за предсмертный рывок. Характеристика скорости убегающей К-276 на мониторе вывода данных 'Иджиса' показывали уже сорок три узла.