Нам было отпущено лето...

Лайт Татьяна

– Он мне врача вызывал? – удивилась сипло я.

Почитала, что мне рекомендовали. Часть препаратов нашлось в моей аптечке. Что я привезла с собой. А за другой, надо было идти в город.

– Ну не умру же я от солнечного ожога и что там написал врач? – постаралась разобрать диагнозы, которые щедро выдал мне врач.

Положила листочек на тумбочку. Как раз пенки от ожога у меня и не оказалось. Я до последнего собиралась купить ее, но не успела, в самолёте решила, что куплю ее уже здесь, на отдыхе. Но не успела. Кожа горела, зудела, болела, и это не очень полный спектр переживаемых ощущений.

Надела на себя очень короткую, тонкую пижаму. Она выгодно подчеркивала изгибы моего тела, акцентировала

внимание на моей мягкой точке, но на тот момент основным плюсом было – то, что он минимально прикрывала кожу. Для того, чтобы было легче переживать случившееся, включила кондиционер на максимально низкую температуру, при которой бы никто не замерз, но прохлада кожей ощущалась. Решила посмотреть телевизор, чтобы отвлечь себя от происходящего с моим телом. И опять провалилась в сон.

Проснулась от того, что меня будто кто-то душил. И тело при этом колотила мелкая дрожь. Попыталась прокашляться, но не помогало. Глотать было просто невозможно больно. Стало холодно. Выключила кондиционер. Прошлась по номеру и обнаружила чайник. Включила его, и с большим трудом, так как сил не было вообще, нашла дары природы с дня приезда.

– Мед – лучшее лекарство, - просипела я.

Навела травяной чай, поела меда и легла в кровать. Было так плохо, что хотелось умереть именно в тот момент, не дожидаясь никакого облегчения, которого, судя по состоянию, уже и ждать не приходилось. Но не смотря на панический настрой, открыла аптечку, что взяла с собой, лист назначения, в котором предполагалось лечение от ожога и укусов, еще от нервного срыва. Но никак не от простуды. Положила листочек на тумбочку. И набрала в горсть лекарств от текущего состояния.

– Если это отпуск, то я испанский летчик! – бурчала я, наведя себе еще чая с медом.

А потом направилась на ревизию номера в поисках одеяла. В глубине души я понимала, что взяться ему в разгар лета в южном городе в приморской гостинице не откуда. Но очень надеялась, что у Егора все на высшем уровне и не ошиблась. Так одеялу я еще ни одного раза в своей жизни не радовалась. Завернулась в него прямо стоя, и поплелась к постели. Как только дошла, упала и заснула.

Весь тревожный сон мне снился Егор. Он был везде и всюду. Странным образом менялись локации во сне, но он следовал за мной, где бы я ни оказалась. При этом его присутствие не раздражало, не напрягало, а наоборот дарило чувство уверенности, защищенности. Тепла. Я весь сон чувствовала наконец-то тепло. В какие-то моменты становилось очень и очень жарко. Я пыталась сбросить с себя одеяло, но проснуться никак не могла. Я глубже проваливалась в свои сновидения. И просто в них страдала. Я бы может даже позвала на помощь Егора, но горло болело даже во сне. Да и не услышал бы он мой слабый писк из номера.

В тот момент, когда я думала, что попала в ад и горю на медленном огне. Померещился голос Егора. Он звучал опять не на русском языке. Но то, что это он, я понимала однозначно. И в какой-то момент даже стало не так жарко. Мне показалось, что я ощутила его касания. Уверенный, порывистые и такие желанные. Сама удивилась своим мечтам и ощущениям. Но это продлилось не долго, от тряски и бесконечных криков, мне пришлось распахнуть глаза.

Егор

До вечера сильно боролся с собой, чтобы не проведать несносную москвичку. Слово, что дал я сам себе, никак не давало покоя. Чтобы развеяться, пошел в город, в ресторанчик, где любили собираться приезжие. Занял столик, сделал заказ и стал наблюдать за девушками. Привычно цепляя взглядом тех, кто ищет приключения романтического характера. Я не стеснялся таких отношений. Ведь это всего лишь сервис. Она ищет впечатлений, я их ей даю. Все остаются довольны. Она уезжает,

я остаюсь. Во времена, когда я был совсем сопляком, это заводило, давало драйв. Смена партнерш, новые эмоции. Но постепенно, с ростом моего статуса, благосостояния, менялось и отношение девушек. Их интерес менялся. Да и я менялся. Теперь не хотелось этого безудержного калейдоскопа. Но периодически было нужно разрядиться. Тем более после ночи, в которой бесконечно снилась Марина без нижнего белья.

– Можно попроситься к вам за столик? – раздался приторный голос с боку.

Не сразу понял, что обращаются ко мне. Я привык охотится, а не служить наживкой. Повернулся в сторону звука. Компания молодых, я бы сказал, слишком молодых девушек переминались с ноги на ногу, теребя в руках коктейли.

– А вам восемнадцать есть? – спросил грозно, стараясь отпугнуть.

– А с какой целью интересуетесь? И почему думаете, что с кем-то из нас светит что-то? – слегка нахально отреагировала сама бойкая, выходя на шаг вперед из толпы.

– А не должен? – откинулся на спинку стула, - Слышали, что кто платит, тот и музыку заказывает? Я за этот столик заплатил, - действительно в этом ресторане были столы с бесплатной посадкой, по мере наполняемости заведения, а были резервные столы, за которые приходилось платить, только за то, что ты его занял, - Вы идете только с аперитивом, но еды, закусывать этот аперитив, у вас в руках я не вижу. Значит, вас четверых еще и накормить надо. Я не привык вкладываться без отдачи.

– Вот это подход, - прозвучало тихо из-за спины девушки.

– Да, ладно, деловой человек. Но не везде же эту деловую хватку применять. А как же человеческое приятное общение? – не унималась бойкая девица.

– Не уверен, что оно будет приятным, - сам не узнавая себя, ответил девицам.

– Вы случаем не родственник той знаменитой москвички, о которой весь отель судачит. Она опять из номера не выходит. Не ест. Зачем только люкс заняла? Хотя, пусть. Нам и в нашем нормально. Мы на стены круглыми сутками не таращимся.

От этих слов тревога, которую так старательно я глушил в себе целый день, опять выбралась наружу. Стало очень не по себе. Общение, музыка, люди – все стало лишним.

– Считайте это подарком от отеля, - вставая со своего места, и кладя деньги на столик за свой напиток, произнес я, - занимайте его, он оплачен.

Уходя сказал официанту, что деньги на столе, а вместо меня за столом девушки из моего отеля. Тот поспешил к ним. А я поспешил к Марине. Неприятное чувство усиливалось, грозясь перейти в панику. Прибежал я достаточно быстро. Взял на ресепшене ключ-карту. Ее дали мне уже без лишних слов, как само собой разумеющееся. Поднялся на этаж. И стал стучать в дверь. Но мне никто не открывал. Стучал я долго, для приличия. Но это время плохо сказывалось на моих нервах. Воображение рисовало страшные картины. И в тот момент, когда очередное ужасное предположение закралось ко мне в мысли, я достал карту и открыл дверь. В номере было темно. Достаточно прохладно. Но кондиционер не работал. Тихий стон доносился от кровати. На ней металась закутанная в кокон одеяла, как гусеница, Марина.

Выругался громко. Не стесняясь. Стал пытаться ее размотать. С трудом получилось, включил ночник на прикроватной тумбочке. Тело было в красных припухших волдырях, слегка отекшее от солнечного ожога и нестерпимо горячим. Мне казалось, что мои холодные от волнения ладони обжигаются от соприкосновения с ее телом. Выругался еще раз, позвонил администратору.

– Вызывай скорую, объясни, как пройти в номер. И быстрее, - скомандовал я.

Лишних вопросов сотрудница не задавала. И я смог быстро сконцентрироваться на Марине. При всех моих потугах я никак не мог ее привести в сознание. Страх за ее жизнь был невероятный.