Нам не позволят
Шрифт:
— Никаких прав у тебя не было и нет! Ты воспользовался ею, а потом побежал жениться на другой. У жены детей выпрашивай! — рявкает Рустам, сделав несколько шагов в мою сторону.
Яна его останавливает, схватив за руку.
— Удивительно, что это ТЫ говоришь. Тебя же самого лишили возможности воспитывать дочь. Неужели тебе не понятны мои чувства?
— Ты меня с собой не сравнивай! Я со своей бывшей женой не поступал так, как ты поступил с моей дочерью. И когда передо мной встал выбор — защищать её или пожалеть
— Даже если бы я не любил твою дочь, что вовсе не так, это не значит, что я не любил бы свою!
Багримов преодолевает расстояние между нами в два шага и хватает меня за грудки.
— Иди, млять, про любовь жене рассказывай!
— У меня нет жены. Я развёлся. Брак был фикцией.
— Я обрадываться должен, урод?!
— Прекратите орать! — между нами втискивается Яна и гневно стукает по плечам обоих. — И я прошу, Рустам, на этот раз без кровопролития!
— Тогда пусть проваливает отсюда!
— Я никуда не уйду, пока ты мне не скажешь, где они!
— Тогда готовь себе похороны!
— Боже мой! — теперь Яна визжит. — Немедленно перестаньте! Это ни к чему не приведёт! Вам бы сейчас подумать о том, что будет лучше для Ами и малышки! И тебе, Рустам, тоже!
— Им будет лучше никогда не встречаться больше с этим ослом! Любил бы он её, разве допустил, что она в реанимации лежала несколько раз за беременность, потому что была слишком слаба?!
Я-то думал, что за сегодня больнее мне уже не будет. Я ошибся. Снова облажался. И вот в груди опять разливается мерзкое жгучее чувство, как клеймо оседая на сердце, чтобы я осознал, как много мог потерять…
— Что… с ней было? Они в порядке? Здоровы? — твёрдо смотрю в глаза человека, который знает ответы на все вопросы.
Ненавижу себя в этот миг, потому что это я должен все о них знать. В первую очередь я.
— Здоровы. Все хорошо сейчас, — Рустам отвечает без иронии и насмешок.
Очевидно, что здоровье дочки и внучки, это не те темы, на которые он мог бы шутить или иронизировать.
Багримов отходит немного назад, его дыхание слегка выравнивается, он проводит ладонью по щеке и устало трёт глаза.
— Скажи мне, где они. Я должен знать. Я ведь все равно их найду, только с твоей помощью сделать это будет гораздо легче.
Он бросает на меня почти презрительный взгляд и снова отворачивается.
— Мне нужна она. Они обе. Я не вру.
Не знаю, о чем думает Багримов, но сейчас на его лице отражаются смятение и сомнение, он будто борется с самим собой, пытаясь принять правильное решение.
Я вдруг задумываюсь, что вскоре смогу его понять на все сто, ведь у меня теперь есть дочка. Что бы сделал я, если бы кто-то поступил так с ней? Да я бы этого мудака с землёй сравнял!
— Рустам, — Яна подходит к мужу и проводит ладонью по его спине, лбом прижавшись к плечу. — Все мы иногда заслуживаем
— Разумеется, они будут. Я все для этого сделаю.
— Я с женой разговариваю, а не с тобой! — рыкает Багримов на мою попытку поддержать слова Яны.
Вновь опускаю взгляд на фотографию, которую все это время зажимал в руке. Смотрю на синеглазую малышку и охреневаю. У меня есть дочка. Я отец.
Никогда не чувствовал ничего такого, что можно было бы сравнить с тем, что я чувствую сейчас. Словно мне разорвали грудь и вытащили оттуда душу.
— Багримов, — хриплю я, не отрывая взгляда от фото, — а ты ведь дедом стал.
— Заткнись! Угроза насчёт сломанных рёбер ещё действующая! — рявкает Рустам, но сдержать широкой улыбки не может.
Янка тоже хихикает и улыбается, крепко обняв мужа.
— Она красавица.
Я не уточняю, о ком именно говорю, о своей дочке или о его, потому что они обе красавицы. Так и должно быть.
— Ещё бы, идиот! — хмыкает Рустам.
Обстановка слегка разряжается, что даёт мне надежду на помощь со стороны Багримова, хоть какую-то незначительную.
— Я буду их любить, — говорю тихо и без тени улыбки на лице.
Багримов не реагирует, лишь тяжело вздыхает. Снова молчит, и я уже решаю, что ошибся, и Ами с дочкой мне нужно будет искать самому. Сколько на это уйдёт времени, хрен знает, а мне не хочется терять ни минуты больше. Я и так много потерял.
— Если ты их обидишь, — наконец сдаётся Рустам, — я тебя закопаю, Зверг.
— Тогда тебе ещё долго придётся наблюдать мою рожу, Багримов. Целую жизнь.
Он усмехается, бросает короткий взгляд на жену, после чего тянется к ящику в столе и достаёт оттуда листок с ручкой. Чиркает что-то и передаёт мне.
Это адрес. Здесь сейчас Ами с моей дочкой. Далеко спрятались…
— И Зверг. Насчёт того, что было в прошлом между тобой и Яной… — строго произносит Рустам, сунув руки в карманы брюк. — Амилия об этом не знает. И знать ей не надо.
Яна кивает, поддерживая решение мужа не рассказывать дочери о моем поступке, хотя они давно могли бы, и в этом случае вернуть её оказалось бы в миллион раз сложнее. И Ами было бы гораздо больнее… Учитывая то, что она родила от меня дочку.
— Спасибо.
— Я это не для тебя сделал, мудак!
— Знаю. За это и спасибо.
Багримов поджимает губы и качает головой, будто не верит, что помогает мне. Кто бы нам сказал много лет назад, что однажды все так сложится, что его дочь станет любовью всей моей жизни, а моя дочь его внучкой? Я бы не поверил и рассмеялся в лицо тому, кто это сказал.
— А теперь проваливай из моего дома. И знай, что я тебя здесь все равно не жду. Дочку и внучку жду, а тебя нет. Катись, пока не передумал и не спрятал их где-нибудь в другом месте!