Нам не страшен Хуливуд
Шрифт:
Шелли резко откинулся, как будто его ударили по лицу.
– Откуда мне знать хоть что-нибудь про такого человека, как Уолтер Кейп?
– Вкусы у вас похожие.
И Свистун, уже уходя, грохнул дверцей "мерседеса".
Входя сюда, он чувствовал себя неуютно: у него было ощущение, будто его вот-вот увидит кто-нибудь из знакомых – увидит и начнет рассказывать, какие странные у него теперь вкусы. Внутри явно была предпринята попытка сделать ремонт, раскрасив помещение поярче, но водяные разводы на стенах, похожие на засохшую сперму,
Человек с косматыми волосами и бородой раввина сидел в роговых очках за стойкой; вид у него был как у о чем-то внезапно задумавшегося кинопродюсера; однако он наверняка заметил бы каждого, кому вздумалось бы стащить журнальчик-другой, сунув их в карман или под брючный ремень. Дымок сигареты, торчащей у него изо рта, изогнулся спиралью и прянул в глаза при появлении Свистуна. Бросив мимолетный взгляд на потенциального покупателя, человек за стройкой продолжил чтение.
Здесь было еще трое посетителей; все они разглядывали обложки запечатанных в целлофан журналов, стоя в разных углах помещения лицом к стене, сильно смахивая на крыс, оберегающих свою добычу от сородичей. Все трое быстро посмотрели через плечо на Свистуна и столь же быстро отвернулись, обнаружив, что он тоже смотрит на них. Свистун прошелся по помещению с видом человека, желающего заранее обойти возможные ловушки. Один из посетителей удалился.
К бородачу в очках Свистун подошел не сразу. Он покружил и потоптался на месте, разыгрывая роль нервничающего новичка. И выкатился наконец к стойке, как бильярдный шар, стремящийся в лузу.
– Вы Мэнни Флауэрс? – Да.
Свистун отошел на шаг-другой; вернулся.
– У нас с вами общий друг.
– Вот как?
– Вот именно.
– Может быть, вы остановитесь, – сказал Флауэрс. – А то мотаетесь туда-сюда, словно дрезина.
– Это друг Вилли Забадно.
– Вилли умер. Он покончил с собой.
– А я дружу с его сослуживцем Чарли.
– Вы тоже работаете в морге?
– Мне кое-что нравится, да только это не мертвецы.
– Это мне без разницы. Вы свободный человек в свободной стране.
– Я дружу с Крибом Кокси.
– Ах вот как? Значит, вы из Нового Орлеана?
– Я дружу с Нонни Баркало.
– А какого хера вы мне об этом рассказываете? Что вам нужно?
Сигарета чуть было не подпалила Флауэрсу бороду. Выругавшись, он раздавил ее в пепельнице, переполненной окурками. Сел, скрестив руки, – священник, готовый выслушать и утешить любого, кто придет на исповедь.
– Что ж, дружище, выкладывайте.
– Цыплята. Мне нравятся цыплята, – сказал Свистун.
– И сколько вы намерены потратить? Свистун достал свою пачечку, вид которой явно обрадовал хозяина лавки.
– Что-нибудь необычное. Вам хочется чего-нибудь необычного?
Он вышел из-за стойки и запер дверь.
– Хочу показать вам кое-что. В задней комнате. И не хочу, чтобы за это время меня ограбили какие-нибудь проходимцы.
Тронув Свистуна за рукав, Флауэрс повел его в
– Не трогайте меня!
Флауэрс шутливо поднял руки вверх и прошел в глубину помещения. Открыв дверь, пригласил Свистуна в комнатушку с телевизором и видеомагнитофоном.
Свистун сел в кресло, сунул руки в карманы плаща, подался вперед.
– Это я видел, – сказал он. – Купил еще год назад.
– Вы не могли купить этого год назад. Это прислали из Бостона всего полгода назад.
– Значит, видел что-то похожее. Ничего выдающегося.
– Но поглядите на эту малышку, на ее белокурые волосики. Разве вы видели что-нибудь подобное?
– Все девчушки одинаковы.
– Ага, понятно. А я решил, будто вам нравится некоторое разнообразие. Тут девочки, там мальчики…
Свистун почувствовал во рту неприятный вкус.
– Не хочу зря тратить время.
Ага, понял. Значит, только мальчики.
– Мальчики, конечно, лучше, – сказал Свистун, поражаясь бесстрастной деловитостью разговора с торговцем порнопродукцией. Прав оказался Поуп: дело обстояло так, словно покупаешь самую обыкновенную книгу в лавке у Пиквика.
Флауэрс показал Свистуну фрагменты нескольких видеофильмов, в которых хрупкие мальчики с круглыми животиками и пухлыми плечиками походили на пташек. Маленькие голые мальчики, вытворяющие всякую мерзость со взрослыми дядьками.
Свистун пожал плечами в знак нетерпения.
– Вас трудно порадовать, – заметил Флауэрс.
– Мне нужно самое свежее. Самое лучшее. И я готов хорошо заплатить.
– Хорошо – это сколько? Свистун потупился.
– Ну, не столько, как платит Уолтер Кейп. Флауэрс пристально посмотрел на него. Что-то тут было не так. Но что именно? Свистун похлопал по карману, в котором лежали его деньги. Жадность и подозрительность поспорили за душу Флауэрса, и жадность пересилила. Он достал кассету из ящика, который ему пришлось предварительно отпереть.
– Ну, уж если хотите нечто совершенно особенное – то вот оно!
Мальчики с дядьками предавались любви во всевозможных позах и комбинациях. В конце фильма мальчика задушили. В отличие от той мексиканки, он даже не испугался. Должно быть, просто не мог поверить – даже испытав все прочие ужасы, – что с ним обойдутся столь безжалостно.
Свистун поднялся с места.
– Ну, как насчет этого? – спросил Флауэрс. – Я отложил этот фильм для мистера Кейпа, но вам могу изготовить копию. Это займет полтора часа.
– Надо подумать, – сказал Свистун.
Он вышел из лавки. Через какое-то время, поняв, что он не собирается возвращаться, Флауэрс забеспокоится. Позвонит кому-нибудь, а этот кто-то позвонит Уолтеру Кейпу. А Уолтер Кейп поймет, что кто-то треплет его имя всуе.
Свистуну стало нехорошо. Он огляделся по сторонам в поисках местечка, где можно было бы поблевать. Но уже в уединенной аллее не смог выдавить ничего, кроме слюны. С невинностью было покончено раз и навсегда.