Нам нельзя
Шрифт:
— Пришёл в любви объясняться? — рассмеялась Лядина. — Или серенады под забором петь?
— Пришёл ответить на многотомное смс, — усмехнулся Трэш.
Сонька отошла в сторону, вызывая такси. А на дороге появился автомобиль отчима.
— В общем я тебя прощаю, давай обниматься, — улыбнулся Никита, протянув ко мне руки.
— А ты прощение не хочешь попросить? — поинтересовалась я, склонив голову на бок.
— За что? А… Ну, да. Прости, что назвал шлюхой. Это я со зла, —
— Не надо, отчим едет, — я отступила на шаг назад.
Трэш посмотрел на приближающуюся машину. В глазах его мелькнуло то, чего я раньше не видела. Брови съехались, на лбу проступила морщина. Он напряжённо сжал губы. Это была боевая готовность. Наверно, так выглядит зверь перед битвой.
Ого! Так реагировал мой отец на неприятности. Поэтому я узнала этот жест.
— Он тебя колышит? — спросил Никита, не глядя на меня.
И я поняла, что нахожусь под защитой. Это было чем-то тёплым, надёжным. Как укромный уголок, в котором можно спрятаться. Вот он рядом, если мне что-то угрожает, я смогу укрыться в его тени.
Мой взгляд впился в профиль парня. Красивый, живописный профиль. Ничего не портило его красоту. Ни царапина на скуле, который ещё вчера не было, ни густые сальные пряди волос, что ложились одна на другую, словно нереальные, нарисованные кистью художника.
— Всё в порядке. В школе увидимся, — я улыбнулась Трэшу, потому что его, как Соньку, пришлось успокаивать.
— Со мной на такси поедешь, — предложила Лядина.
— С тобой в одну машину не сяду, Лядь, — зло огрызнулся Трэш.
Он накинул свой капюшон, укрыв от взгляда своё залипательное лицо, Нахохлился, как воронёнок и, сунув руки в карманы, пошёл прочь.
Переглянулся с моим отчимом.
Уходил. Куда? На работу? В притон? На улицу, жарить сосиски?
Никита! Блин! Я не могу тебе помочь, но я очень хочу! Я хочу тебя к себе забрать жить, котик…
Я тебя хочу.
И тут я поняла, что со мной происходит. Я хочу его рядом. Чтобы всегда мы были вместе.
Нет, нет, нет… Не влюбилась… но где-то рядом блуждаю.
Впилась в его фигуру взглядом. А он, не вынимая рук из карманов, повернулся и шёл спиной по дороге. Помахал мне рукой. И я ответила тем же. Кротко, несмело.
Отчим открывал ворота недовольным взглядом смотрел на Соню и уходящего Трэша.
— Иди домой, — строго велел он.
— Пока, Кать.
Соня специально это сказала, чтобы не нарываться на конфликт.
— Пока, — мрачно ответила я, сдерживаясь от порыва догнать Никиту.
Побежала домой со всех ног.
Меня ничего не волновало, тем более семья матери. У меня свои
В своей комнате, я завалилась на кровать с телефоном и перевела на номер Трэша нормальную сумму денег. Облегчённо вздохнула.
Звонок раздался через три минуты. И даже не глядя на номер, я знала, что звонит Трэш. Улыбнулась этому.
Возмущённый, гордый, недовольный, что я за него плачу. Но звонит! Не пересылает деньги обратно. Потому что деньги пустое, а главное общение!
— И что это было? Зачем деньги мне положила? — крысился.
Голос хриплый, недовольный. Я даже представила, как светятся его глаза от досады, что он сам не может оплатить разговор, и в тоже время от счастья, что может позвонить мне.
— Чтобы говорить с тобой. У тебя даже входящие заблокированы, — тихо, нежно и ласково прошептала я.
Там, на другом конце замешательство. Он шёл, я слышала его тяжёлое дыхание. Далеко идти до посёлка.
— Говори, — бросил он мне. — Ты боишься своего отчима?
Трэш защитник.
Назвал меня шлюхой, я его дебилом и уродом, а всё равно считает меня своей и готов защищать.
— Нет. Ему не нравятся мои одноклассники. Не хочу матери портить погоду в семье, — я не могла избавиться от идиотской улыбки на лице.
— Слышь, Кис. Если какие проблемы, ты мне говори.
— У меня есть проблема. С одним очень странным типом, который вначале мне жвачку в волосы налепил, а потом просил волосы больше не прятать.
Трэш заржал.
— Киска, у тебя больше не будет с ним проблем.
— Обещаешь?
— Ага. Ты платила, ещё будем говорить?
— Нет, — я отключила звонок.
Ко мне наверх поднимался Егор.
Встал в лестничном пролёте. Я его слишком сильно во всём подозревала, поэтому он ко мне в комнату боялся заходить. Хоть и рычал, но на своей территории. Чердак я отвоевала себе, недовольными взглядами, и молчаливым угнетением.
— Я просил тебя с ним не общаться, — зло бросил он через весь чердак.
Не долетело.
Мне на телефон пришло смс.
— Ещё раз повторяю, это мои одноклассники, — шипя, ответила я.
— Тебя изнасилуют, убьют, а мне Свете объяснять, почему я за семьёй присмотреть не могу.
— Вот когда изнасилуют и убьют, тогда и приходи.
Пришло ещё одно смс.
— Ты становишься невыносимой, Екатерина, — он сложил руки на груди. А я так и не удосужилась встать с кровати.
— Невыносимая у нас только вонь от твоих ботинок в прихожей, — бесил. Когда я уже уеду от них?
— Я скажу матери, что ты мне нагрубила.