Нам нельзя

Джокер Ольга

— Я не против выпить, — пожимает плечами Ника. – У меня сегодня стресс.

— Из-за парня?

— Из-за него в том числе. Мы крупно поссорились за два часа до праздника, и я сбежала.

Я достаю из холодильника вино, откупориваю бутылку и вновь возвращаюсь на диван. Наливаю белое сухое по бокалам и замечаю, что Ника за мной наблюдает. Поймав мой взгляд, отводит глаза в сторону и нервно кусает губы. Как разрулить нашу ситуацию, я пока не решил, но поговорить нам однозначно надо.

— Была причина так поступить?

Ника делает несколько жадных глотков вина

и ставит пустой бокал на стол. Её щёки мгновенно розовеют, а в глазах появляется лихорадочный блеск.

— Ты посмеёшься, возможно, но я отказала ему в интиме.

— Не вижу ничего смешного.

— Он на меня давил, а я была не готова, — неожиданно откровенно делится Ника. — Сказала, что свой первый раз вижу немного другим.

— Твой парень просто мудак, — отвечаю я сдавленным голосом, потому что в таком случае я мудак втройне.

Она девственница. Ника девственница. Блядь.

— Мне уже двадцать, не маленькая! Наши отношения длятся три месяца, а Ромка в скором будущем хочет на мне жениться. А ещё мой папа его просто обожает!

Девушка тянет руку к бутылке и сама себе наливает.

— Он так и сказал мне: «Другого зятя не приму, Ника! Рома идеален».

— Возможно, не настолько, раз ты в нём сомневаешься?

Ника прищуривается и делает очередной глоток.

— Возможно, ты прав.

Она медленно облизывает губы и ненадолго замолкает. Кажется, меня не в ту сторону понесло. Мне должно быть похрен на всю эту ситуацию, тем более Лёха лично одобрил выбор дочери, а он мужик суровый.

Мы как-то плавно сворачиваем на тему родителей. Ника оживлённо и с любовью в голосе рассказывает о том, чем они занимаются. Отец много работает на фирме и редко бывает дома, мать увлекается психологией и бегает по различным курсам и тренингам, чтобы спасти брак, который трещит по швам. У них сложный период в отношениях, но я надеюсь, что это временно.

— Ника, я хотел поговорить о том, что между нами произошло.

Она кивает и напрягается всем телом.

— Я всё понимаю. Ты ждал другую, а тут появилась я. Сама виновата.

— Не нужно снимать ответственность с мужчины. Это я дурак, что не зажёг свет.

— Всё нормально, Глеб, правда, — слабо улыбается она в ответ. — И мне… мне даже понравилось.

Я забираю у неё из рук бокал с алкоголем и с силой сцепляю челюсти. Опять наш разговор не в ту степь понесло. Надо заканчивать, пока не поздно.

— Давай спать, Ника. У нас двоих был тяжелый день.

Глава 4

Ника

Уснуть получается не сразу. От выпитого алкоголя в голову лезут совершенно дурацкие и грязные мысли. Что, если Глеб придёт ко мне в спальню? Что, если попробует закончить начатое? Я же по сути ничего о нём не знаю. Успокаивает только то, что папа не может дружить с плохим человеком. Но самый главный вопрос даже не в этом... Если Глеб всё же придёт, я смогу ему отказать или нет?

Примерно до трёх часов ночи за окнами не стихают взрывы петард и фейерверков, но усталость берёт своё, и я плавно погружаюсь в царство Морфея. Кажется, даже во сне

я вижу Глеба. Впрочем, это неудивительно, ведь я слишком много о нём думала.

Я открываю глаза и несколько секунд непонимающе смотрю в потолок. Точно. Я не дома. И даже не в квартире Ромкиных друзей. Я проснулась в гостевой спальне Глеба Воронцова, а сам он находится почти рядом. За стеной.

По коже мгновенно пробегает табун мурашек, а дурацкая улыбка озаряет лицо. Всё же, несмотря на мелкие неурядицы, год начался хорошо. По-другому, не так, как всегда, но хорошо.

Раньше я отмечала Новый год дома. Мы с папой украшали ёлку, мама накрывала праздничный стол, а чуть позже приезжала бабушка. В то время как моих друзей с лёгкостью отпускали на всевозможные тусовки, я встречала Новый год с семьёй и даже ни разу не возмутилась по этому поводу. Это было моим желанием. Исключением стал этот год, когда у нас с Ромой активно развивались отношения, и он пригласил меня отметить праздник вместе с ним.

Почти беззвучно я проскальзываю в ванную комнату и привожу себя в порядок. Умываюсь и полощу рот, жаль расчёски у Глеба не нахожу, поэтому приглаживаю непослушные волосы руками. Настроение отличное — такое, что хочется петь и танцевать. А ещё приготовить кофе для нас с Воронцовым. Думаю, ему будет приятно.

Я открываю дверь ванной комнаты и чувствую, как сердце проваливается в пятки, потому что передо мной стоит Глеб. Высокий, мускулистый, с выразительными чертами лица и пронзительными синими глазами. Оживающие воспоминания вчерашнего знакомства отдаются лёгкой вибрацией в теле. Я даже с Ромкой ни разу не испытывала того, что испытываю сейчас, а ведь Глеб даже не касается меня. Просто стоит и смотрит, сунув руки в карманы серых спортивных трико.

— Доброе утро, — он первым нарушает молчание между нами.

— Доброе. Давно не спишь?

Утром говорить с Воронцовым гораздо сложнее. Возможно потому, что для полноценного диалога он закрыт и не торопится отвечать на мои вопросы.

— Я встал сразу же после того, как проснулась ты.

Чёрт! Всё же мне не удалось бесшумно проскользнуть в ванную комнату.

— Если не возражаешь, я могу сварить для нас кофе.

Я же помню, как вчера он сказал, что кухня целиком и полностью в моём распоряжении. Я накрывала на стол, делала канапе и бутерброды, поэтому считаю, что и кофе приготовить для нас могу.

Глеб отрицательно мотает головой. На губах ни тени улыбки, в синих глубоких глазах ни шанса на то, что он передумает.

— Ника, я уже вызвал тебе такси.

Четыре слова звучат словно контрольный выстрел. Его вежливость ко мне не более чем дань хорошему воспитанию и тому, что он дружен с моими родителями. Вчерашний вечер для него сплошное недоразумение, ошибка. Это я себе придумала такого, что даже не знаю, как и когда с этим разберусь.

Я понимающе киваю и возвращаюсь в спальню. Одежда, которую я развесила на батареях, успела полностью высохнуть, поэтому смысла здесь задерживаться больше нет. Я снимаю с себя футболку, осторожно складываю её на кровати и быстро переодеваюсь в свитер и джинсы.