Нам здесь жить. Тирмен
Шрифт:
Я не стала переспрашивать. Самой надо было сообразить, дуре! Еще тогда, когда я подарила Игорю проклятый немецкий журнал! Отец Александр догадался обо всем – и не стал молчать.
– Я н-не прошу прощения, Стрела! Такое не прощают. Я м-мог бы врать тебе и дальше…
Я взяла его за руку. Рука была холодной, мертвой. Спросить, лгал ли он, когда его губы…
Зачем?
Может, и не лгал. Иначе бы не стал рассказывать такое.Перескажи я Третьему наш разговор – и
– Пойдем, Игорь… Пойдем.
Под ногами – битое стекло, над головами – разорванное пополам небо. Сколько еще осталось? Может, час, может – век. Наверное, Адаму тоже думалось, что Изгнание – это гибель, последний миг. А ведь все только начиналось!
– Почему ты сообщил, что я погибла?
По его лицу скользнула усмешка – вымученная, невеселая.
– Чтобы т-тебя оставили в п-покое. Чтобы твоя д-дочь получила страховку. Чтобы т-ты, выжившая вопреки здравому смыслу, могла уехать – и все забыть.
– Спасибо…
Его рука – в моей руке. Не знаю, почему.
– За что, Стрела? Ведь н-не получилось!
Да, не получилось. Я не стала прятаться. Вместо этого захотелось поиграть в Прокурора Фонаря. Хорошо еще, вовремя нашла Третьего, а то бы и вправду чистильщика прислали!
Вот так, Эрка! А ты думала – шабаш!
А если бы мне самой приказали такое? Выдать специалиста, осуществить комплексную проверку? Ведь могли приказать?
На миг стало страшно. Нет, я бы ни за что!..
Ни за что?
– Ирина! Стрела! Что с тобой? П-пожалуйста!
– Ничего, Игорь! Ничего…
Онизнают, как обеспечить верность.
Знают!
Верность – и покорность.
Три степени покорности – телом, разумом, сердцем. Как учил Святой Игнатий.
…Прыг-скок. Прыг-скок. Прыг-скок…
Мяч катится по пляжу, по сверкающему на солнце белому песку, и мягко падает в воду. Девочка бежит за ним, но внезапно останавливается, смотрит назад…
Онизнали об Эмме. И не пощадили бы – ни меня, ни ее.
У Игоря – сын…
Маг выдал меня. А я выдавала Сашу – каждый день, каждый час. И рукопись, рукопись, которую я передала неведомым боссам, прежде чем нести в редакцию! А на следующий день…
Нет, не думать!
Нельзя!
Не думать – и не судить.
Я не судья Игорю.
Пусть нас всех рассудит Другой!
Если захочет судить.
Битое стекло под ногами. Страшное небо над головой…
– Меня спас Молитвин? Ведь я умирала, правда?
Его рука дернулась, пальцы сжались.
– Он н-не
Да, верно. Черный Ворон что-то похожее говорил…
А вообще-то говоря, я не давал клятвы Гиппократа. И если бы не Алик… Не Олег Авраамович…
Вот никогда бы не подумала! Два алкаша вытаскивают с того света полудохлую шпионку! Ворон – из-за Алика, Алик… Надо полагать, вспомнил о брате.
О боге.
О Пол-у-Боге.
Какие страшные глаза у этого бога! Хорошо, что Эми…
– Н-не хочешь сказать ему спасибо?
Я вздрогнула от неожиданности. Ему? Залесскому? Вообще-то надо бы…
И тут я поняла. Мы шли по битому стеклу, под страшным умирающим небом. Шли – прямо к знакомому дому, куда я однажды заглянула в поисках сгинувшего старичка-пьяницы. Господи, как давно это было!
Рюкзак Игоря уже на земле.
– Д-держи!
Браунинг! Старый знакомый! Да-а-авненько не виделись!
– Это… Приказ?
Его лицо стало серьезным, даже глаза вновь потемнели, налились горячей чернотой.
– Д-да. Надеюсь, последний. Подстрахуешь, если что.
– Если – что?!
Вспомнилась небритая физиономия господина литератора. Браунинг? Не жирно ли? Пинок ему под зад – в самый раз!
Игорь понял. Покачал головой.
– Т-ты не разбираешься в ситуации, Ирина! Этот Залесский…
Договорить он не успел.
Автоматная очередь. Короткая, захлебывающаяся… тишина.
Еще очередь.
Ба-бах!
Словно железной палкой – по ушам.
Где-то совсем рядом, близко.
Я зажмурилась. Лишь на миг, чтобы очнуться, прийти в себя. Выходит, и вправду – не все знаю!
– Это… там?
Маг не ответил, да ответа мне и не требовалось.
Там!
Рюкзак уже за плечами. Игорь усмехнулся – незнакомо, зло. Ровные белые зубы оскалились. Таким я его еще не видела. Волк! Сероглазый Волк, почуявший добычу.
Внезапно я успокоилась. Все – на своих местах. У нас приказ. В руке у меня – оружие. Рядом идет бой. Это – реально, все остальное – потом.
Потом?
Я оглянулась, помедлила.
– Игорь!
Волчьи глаза на миг потеплели. Я заспешила, заранее понимая, что сейчас – не время, не место.
– Игорь! Когда все кончится… Если мы выживем…
Он понял. Знакомая улыбка тронула губы. И снова – ямочка на подбородке.
– К-куда захочешь, Ирина! Если ты сможешь…
Смогу? Смогу – что? Простить? Забыть?
– Ты мне ничего не говорил, Девятый! Ничего! Ты понял? Я ничего не хочу знать! Сейчас я хочу одного – добраться до вертолета. Вместе с тобой. Ясно?