Намеренное зло
Шрифт:
Выходить замуж за почти незнакомого мужчину было страшно. Но в то время еще страшнее было оказаться на разделочном столе очередного охотника за ее кровью. А теперь, прижимая к животу руки и едва не складываясь пополам, Лера впервые задалась вопросом - а не променяла ли она шило на мыло?
– Руку вытяни, - повторил Александр - без нажима, мягко, и, опустившись перед Лерой на колени, положил на пол салфетку, а на салфетку -- перо.
– Мне нужно проверить.
– Что именно?
– спросила Лера, даже и не думая выполнять требуемое.
– Готова ли ты. Достаточно ли огня. Насколько он яркий.
–
– Будет, - не стал кривить душой волшебник.
– И возможно, даже больнее, чем ты думаешь. Но другого пути нет. Поэтому предлагаю тебе не упрямиться. Я все равно кровь возьму, так или иначе.
– Я боюсь, - призналась Лера.
– Это перо... вы же мне руку отрежете, если чуть сильнее надавите.
– Я бы тоже на твоем месте боялся. Это естественно, - сказал он безэмоционально.
– Руку вытяни. Ничего с ней не случится.
Но Лера не могла заставить себя - одна мысль о том, что произойдет, если у него рука случайно дрогнет и посильнее надавит, парализовала. Волшебнику пришлось распрямлять ее руку самому, разжимать скрюченные в кулак пальцы. Он провел ладонью по синим венам на запястье своего невольного донора.
– Кажется, готова, - промычал он задумчиво.
– Но проверить никогда не лишне.
И не успела Лера опомниться или испугаться еще больше, как он схватил с пола перо и полоснул им по ее запястью. Молниеносно отбросив перо в сторону, он перевернул руку девушки порезом вниз и ловко подставил пробирку. Лера открыла было рот, чтобы заорать, но не сумела издать ни звука - дыхание перехватило от боли. В глазах потемнело. Вместо ожидаемого фонтана крови на месте пореза показалось несколько капель, которые неохотно, словно подчиняясь закону всемирного тяготения лишь в качестве великого одолжения, падали в пробирку и тягуче сползали по прозрачным стенкам.
Боль не утихала.
– Отдай...те!
– попросила Лера злобно и попыталась выдернуть руку, чтобы побаюкать всласть. Александр, проигнорировав просьбу, вцепился в ее запястье мертвой хваткой, и потому каждое движение причиняло еще больше страданий. От следующей попытки пришлось отказаться.
– Секундочку, - соизволил ответить волшебник.
– Еще немного.
И не обманул - две капли, и Лера была свободна. Александр поставил пробирку в штатив и несколько секунд с любовью её рассматривал. Налюбовавшись, он подобрал перо, достал из шкафа длинный узкий футляр и уложил туда заботливо сие затейливое орудие пытки.
Только после этого он занялся Лерой. Но если она смутно надеялась, что ее муки прекратятся по щелчку пальцев, то в корне ошиблась. Александр нашлепал на порез мазь густым слоем, затем перемотал запястье бинтом.
– И это все?
– спросила Лера недоверчиво по окончании процедуры.
– А... может, я сама тогда? Я заклинание знаю...
– Не получится, - верно понял ее недоумение волшебник.
– Это не так просто. Раны, нанесенные пером, волшебством не залечить. Не переживай, через пару дней и следа не останется.
Это должно ее успокоить?
– А простой скальпель взять нельзя было?
– досадливо выпалила Лера и сама удивилась тому, что сказала. Она бы еще пилу предложила в качестве вспомогательного средства.
– Простой скальпель не поможет, - ответил Александр, подходя к столу, где
– Чтобы добраться до божественного огня в твоей крови, нужно что-то поострее. Перо в самый раз.
– А что это за перо?
– Птица Феникс. Слышала про такую?
– Судя по тону, вопрос задавался из чистой проформы. И Лера послушно почувствовала себя неотесанной деревенщиной. На фоне общего стресса это вышло легко и естественно, хотя в обычной жизни она не назвала бы себя покорной.
– Так вот. Скальпель разрежет кожу, но и только. Божественный огонь так из тебя не выжать. При недостатке знаний - явление катастрофических масштабов среди нынешних волшебников - из тебя выкачают всю кровь без пользы для дела. Это же ужасающая растрата ценнейшего, для волшебной науки в том числе, материала!
Ну вот, теперь она - "ценнейший материал". Очень приятно слышать. Опять же, не мусор, не пыль под ногами сиятельных волшебников. В голове пронеслись малоприятные воспоминания о нескольких неудавшихся покушениях. И вновь Лера задалась вопросом - как они узнали? Как узнал он, ее муж? Как понял, что в ней пробудилась чертова кровь с невнятной претензией на божественность? И почему до сих пор мысль, что она являет собой желанную добычу любого волшебника, кажется невероятной?
Десять лет прошло, а свыкнуться так и не удалось. И Лера искренне сомневалась, что когда-нибудь удастся. Особенно после того, как в нее пером потыкали, и, похоже, не в последний раз.
– Посиди пока на диване, - посоветовал Александр.
– Я быстро закончу.
Он мог бы этого и не говорить - Лера и без того не находила сил подняться. Страх ушел, оставив опустошение, и она позорно обмякла, растеклась по мягкому дивану, усилием воли сдерживая слёзы. Она чувствовала облегчение, потому что всё закончилось, да, но оно мешалось с осознанием того, что добровольно согласиться на это в следующий раз, когда она знает, чего ожидать, будет сложнее. Почти невозможно. Может, он поможет ей заклинанием?
Волшебник тем временем окунул в кровь тонкую деревянную палочку, помешал зачем-то и этой палочкой принялся быстро чертить знаки около мышиного трупика. За основу был взят, насколько Лера разглядела, круг. По его периметру Александр что-то писал.
По мере того, как боль утихала (видимо, мазь обладала и болеутоляющим эффектом), Лера успокаивалась. Вскоре будущее перестало рисоваться таким уж мрачными тонами, а прошлое - вызывать дрожь. И что она разнылась, как ребенок? Да, взяли кровь, да, больно и неприятно, но не убили же и не пытали, на разделочном столе не растягивали. Машинально погладив перебинтованное запястье, Лера попыталась улыбнуться - то, что не убивает, делает нас сильнее, так, кажется? Вот на этом и будем стоять.
Закончив со знаками, Александр отложил импровизированную ручку и застыл в ожидании, неотрывно глядя на мышь. По символам вдруг пробежала маленькая искорка. Она кокетливо потрескивала, оставляя после себя еле тлеющий огонь. С минуту длилось представление, за которым неотступно следили две пары глаз, затем огонь потух, а искорка, подмигнув на прощанье, исчезла. Лера посмотрела на волшебника - он недовольно хмурился. Его надежды, какими бы ни были, явно не оправдались. Жертва опыта как мышью дохлой была, так мышью дохлой и осталась.