Намеренное зло
Шрифт:
Матвей громко икнул, затем рыгнул, бессильно взбрыкнув ногами в попытке подняться - и в этот момент дверь в комнату отворилась и вошла мать.
– Что это такое?
– воскликнула она пораженно.
– Что здесь произошло? Матвей, поднимись немедленно с пола. Ты стул сломал!
Матвей и сам бы хотел знать - что; и был бы более чем рад исполнить приказание, но - увы, не получалось. Его так трясло, что зубы клацали друг об друга. Так он и лежал - беспомощно, позорно, дрыгая ногами и руками.
– Я не собираюсь терпеть твои выходки, - вспылила мать.
– Встань немедленно!
–
– Не могу. Не могу.
– Попросить свою мать о помощи у него не выходило никогда. Ведь он - ее надежда и опора, а не наоборот. Он должен не только олицетворять, но и быть лучшим. Он не имеет права выказывать несостоятельность. Иначе быть Алексу всегда первым...
– Не можешь? Матвей, я устала от твоих выходок. Я столько сил в тебя вложила, а ты... совсем как отец.
И это тоже повторялось, изо дня в день. Что он - вылитый отец, ни таланта, как выяснилось в школе, ни умения пробиваться в жизни, настаивать на своем. Что мать отдала всю себя для его воспитания, вложила душу, время, деньги в его развитие и ждала дивидендов, как по осени фермеры - урожая, а он не оправдал.
Матвей, как мог, дополз до кровати, где извиваясь червяком, где подтягиваясь на локтях. Вспотев, тяжело дыша, он сел на задницу, прислонившись спиной к ножке. Дрожь унялась, но голова... в ней творилось что-то невообразимое. Какая-то жуткая какофония мыслей - от желания убить мать до непреодолимой жажды броситься перед ней на колени и умолять простить. За то, что он еще жив.
– Ладно, мне еще надо пыль протереть, - сказала мать.
– Приходи в себя, а то ты бледный какой-то. Головой, что ли, ударился сильно? Иди таблетку выпей, я проверю.
– Мам, - позвал он, когда она шагнула за порог.
Она не ответила, но выжидающе застыла.
– Таблетку какую? Целиком?
Мать обернулась и улыбнулась - холодно и вместе с тем одобрительно.
– К***. На кухне возьмешь, в аптечке. Запьешь половиной стакана воды.
– Хорошо.
– Матвей тоже улыбнулся, тепло и радостно.
Мать посмотрела на сына, и ее улыбка моментально увяла, как цветок на жаре.
– Не забудь стакан вымыть.
И вышла. А тем временем в голову Матвея снова пришла темнота, а тело стало совершенно безвольным, мягким, как у плюшевых игрушек.
– На столе...
– сказала темнота страшным голосом.
– Все необходимое на столе. Действуй. Твой истинный враг уязвим как никогда. Вместе мы его одолеем.
***
Под внимательным взглядом "мужа" Лера давилась творожной запеканкой с изюмом. Жевала, как придется, глотала большими кусками, то и дело кашляла, запивая все утрамбованное в желудок компотом. Есть приходилось левой рукой. Выходило неуклюже, неловко и непривычно, но альтернативы не было. Правая рука раздражающе заныла, рану задергало, стоило Лере взять вилку.
Они находились в столовой - просторном, светлом помещении с большими окнами. Здесь преобладали теплые оттенки, и ещё были чертовски удобные стулья. Лера как усадила себя на один из них, так сразу оценила степень комфорта. Александр устроился напротив жены, и все это время коршуном наблюдал за ней, словно так
– Вам делами заняться не надо?- спросила Лера с набитым ртом, искренне надеясь, что его это взбесит.
– Я не малое дитя, мне слюни подтирать не обязательно.
– Я должен убедиться.
– Пустой тарелки недостаточно?
– съязвила Лера, но Александр ее уже не слушал. Он глядел перед собой и, похоже, видел нечто, недоступное её взору. Складывалось впечатление, что перед ним был не прозрачный воздух, а книга или какой-то предмет.
Лера уже перестала обращать внимания на эти странности. Эдак и самой можно с ума сойти. А оно ей надо, как раз когда надежда ещё пожить появилась? Пусть волшебник и немного не от мира сего, периодически впадает в прострацию, зато обещания свои держит.
Еще немного поковыряв запеканку, Лера с демонстративной тщательностью запустила тарелку на середину стола, шмякнула на неё вилку и объявила:
– Я сыта. Давайте зелье.
Александр моргнул, взгляд его сделался осмысленным. Он посмотрел на тарелку с останками завтрака и исчез. Прямо со стула. Без портала, без предварительных речитативов и заклинаний. Разве так можно?
– поразилась Лера, но ответить было уже некому. Насколько ей вспоминалось из школьной теории, уходить сквозь пространство можно только порталами, которые еще необходимо открыть. А для этого нужно то ли заклинание, то ли формула, то ли еще какие-то точные расчеты, но факт остается фактом - без подготовки, без входа в материю даже волшебники перемещаться не умеют. Или это пресловутая Грань так влияет? Открывает супер-пупер возможности?
Только Лера собралась встать со стула, как ее немилосердно завертело, закрутило и швырнуло в черный проем, открывшийся сбоку. "Вот это, должно быть, портал", - отвлечённо подумала Лера, чтобы не паниковать. Пять секунд ощущения полнейшей дезориентации в пространстве - и темнота выплюнула ее в лабораторию. Александр обнаружился прямо по курсу, в руках он держал чашку, которая дымилась розовым.
Лера ошарашенно поморгала. Одну руку она приложила ко лбу, пытаясь унять головокружение; второй оперлась о стол, удачно оказавшийся поблизости. И ей было совершенно не важно, что на нем удобно лежали разные пыточные инструменты. Главное, не упасть. Когда мельтешение перед глазами унялось, Лера отняла руку от лица и сфокусировала выразительный взгляд на Александре - мол, ничего сказать не хочешь?
Но её муж либо был из рук вон плохим физиономистом, либо извиняться за подобные вещи не считал нужным, потому как молча протянул Лере чашку. Подумав, он изрек:
– Горячо. Держи за ручку.
При этом сам он обхватил чашку всей пятерней. Лера предупреждению вняла, несмотря на явное несоответствие слов волшебника и его действий. Заглянув внутрь, она ахнула, чуть не выронив чашку. На фарфоровом донышке плескался огонь! Самый натуральный, веселенького розового цвета, он ярко горел, растекаясь по стенкам словно кисель. Лепестки пламени стремились вверх, и от них шел такой жар, что Лера отодвинула чашку сколько могла на вытянутой руке.