Наместница Ра
Шрифт:
И плакали вместе с ним все жрецы и вельможи.
В печали и скорби проходили дни, мать Тутмоса Исида так и не обрела памяти, и тогда фараон принял решение покинуть дворец в Фивах, в котором на каждом шагу его преследовали воспоминания, и обосноваться в Мемфисе, где правили его предки. Но прежде чем он успел осуществить свой план, гонцы из дельты принесли весть: в песках восточной пустыни показались пять кораблей, на которых царица полтысячи дней назад отправилась искать
Среди жрецов началась паника, и некоторые из них бежали за Нил, чтобы в просторах ливийской пустыни укрыться от гнева Мааткары — так силен был страх перед ней. Тогда юный Тутмос выступил перед народом, сильный, как сокологоловый Монту, и успокоил волнения подданных, ибо Маат, богиня истины и мирового порядка, на его стороне. И вышли с ним Аменхотеп, которого Тутмос назначил управителем дома и преемником Сененмута, первый пророк Амона Пуемре и справедливый визирь — все трое клятвенно заверили фараона в своей верности.
На третий день месяца пахон небо нахмурилось. Тяжелые тучи низко висели над желтеющей долиной Нила.
Ветра не было, даже листья пальм не шелестели. В ветвях молчали птицы, и цикады приостановили свой миллионоголосый стрекот, будто ждали вступления солиста.
В этой мертвой тишине на большой излучине Великой реки показалась царская флотилия, идущая четким строем, со спущенными парусами. Гребцы тяжело налегали на весла — петь они давно устали. На носу первой барки в величественной позе стояла Хатшепсут. Люди, которые при виде корабля фараона обычно падали ниц, как падает черное дерево Севера под ударом топора, теперь стояли с застывшими лицами и молча провожали взглядами вернувшуюся на родину флотилию. Эта женщина больше не была их фараоном, дочерью великого Тутмоса, да живет он вечно. Пускай себе надевает высокую корону Обеих земель, пускай подвязывает к подбородку гордо торчащую бороду и опоясывает бедра плиссированным схенти — она не царь Верхнего и Нижнего Египта!
Хатшепсут давно заметила неприязненное отношение к ней собственных подданных. Она чувствовала: произошло нечто такое, что подорвало ее авторитет, лишило ее уважения, ослабило власть. Ни одна голова не склонилась перед ее величеством! И когда корабли пристали к фиванскому берегу, там не было никакой толпы, встречающей ее, ни одна рука не взметнулась в приветствии. Один лишь Пуемре вышел ей навстречу.
— Госпожа, — холодно начал свою речь верховный жрец, — в те времена, когда ты отправлялась в экспедицию, все сердца были на твоей стороне, все горы и равнины были твоими, ибо Амон возлюбил тебя как свою дочь. Но Сет красноглазый вложил в твое сердце
— Я хочу говорить с Сененмутом! — игнорируя речь жреца, потребовала Хатшепсут.
— Сененмутом? — Первый пророк Амона покачал головой. — Когда Сененмут узнал о смерти своего сына Амсета, который отправился на поиски Исиды вместе с другом, он бесследно пропал, не сказав слова прощания. Одни говорят, будто он прыгнул в воды Нила, чтобы быть рядом с сыном. Другие утверждают, что боги призвали его к себе, дабы служил он им своим искусством, — так прекрасен храм, который Сененмут построил в твою честь.
На лбу Хатшепсут набухла синяя жила, толстая, как червь, грозно сверкнули ее глаза, а пальцы сжались в кулаки, и левый мерцал кроваво-красным светом.
— Бросьте в волны всех зверей, которых мы привезли египтянам из страны Пунт, порубите всю ценную древесину, а остальные сокровища разбейте на тысячи кусков! — срывающимся от гнева голосом крикнула она своим людям.
Но на этот раз команда не послушалась ее. Царица-фараон поняла, что время ее кончилось. И глянула Хатшепсут на кровавый алмаз, который преподнес ей в подарок Пареху, царь карликов, и сорвала его с пальца, и закинула далеко в Великую реку, и ушла. И брела она долго вверх по Нилу, пока силы не оставили ее.
А Пуемре исполнил последнюю волю Сененмута и проследил, чтобы на стенах храмового зала, по рассказам нубийца Нехси, были изображены картины экспедиции в страну Пунт. И Пареху, царь карликов, и его толстая жена Ати запечатлены среди других. И только Хатшепсут там не найти.
Юный Тутмос вошел в историю под именем фараона Тутмоса III. В результате семнадцати завоевательных походов египетское царство простерлось до Сирии, Вавилонии и Нубии. Картуши с именем фараона Хатшепсут и все ее изображения в храмах и на обелисках Тутмос приказал уничтожить. Хотя при жизни царицы ей были построены две усыпальницы, ни в одной из них она не погребена. На рубеже XX века французский археолог, раскапывая гробницы фараонов, обнаружил в одной из них дюжину мумий, и среди них мумию женщины. Длинные темные волосы доставали до талии. Гордый профиль имел сходство с теми немногими статуями, что остались от Хатшепсут.