Наместник
Шрифт:
— Зачем сбегать? — искренне удивилась Линь. — Я не хочу бегать. Я понимаю, что твоей женой мне не стать, но я могу быть наложницей.
Чего-чего? Наложницей? Это как? Любовницей-содержанкой? Или младшей женой? Или я чего-то не понимаю.
— Линь, я не понял. Ты могла бы для тупиц объяснить? Я, может, не в курсе, как у вас в ханстве такие вопросы решаются, но в русских княжествах многоженства не встречал.
Некоторое время она смотрела на меня уморительно серьезно. Как ребёнок, который не может понять, чего этот взрослый так мрачно тупит и просто не даст ту конфету, до которой он сам дотянуться не может.
— Наложницей, Игорь,
— Как-то, видимо, мимо меня прошло, — ещё бы не прошло! Я эту часть жизни вообще не изучал!
Яньлинь ещё некоторое время смотрела на меня удивлённо, словно желая убедиться, что я не издеваюсь, а затем начала объяснять прописные для неё истины. Про то, что сильный одарённый может иметь столько наложниц, сколько способен содержать. Про то, что дети от наложниц входят в его род, носят его фамилию, но не являются наследниками. Про сложности с родами даже одного ребенка у одарённых — не у всех, там скорее работал принцип: чем сильнее дар, тем сложнее роды. И про то, что во многих странах институт наложниц — единственный способ распространения гена носителя дара.
Это не было законом закреплённое решение, хотя в кое-каких странах, преимущественно на Востоке, так и было. Скорее, практика, позволяющая сохранять генофонд носителей магии. Я слушал и не верил. Но... Ну логично же! Одарённых мало, а учитывая их проблемы с воспроизводством, без многоженства они бы уже давно вымерли. Логично, но всё равно как-то диковато.
— И тебя... — тут я на секунду замялся, но смог продолжить, — не будет волновать, что у меня есть ещё одна женщина?
Я ещё много хотел спросить. Готова ли она всё бросить и переехать в Благовещенск, отпустит ли её семья, как к этому отнесется её брат... Много ещё чего хотелось спросить. Но для этого, наверное, ещё будет время. Поэтому я промолчал.
— Если ты будешь меня любить — нет, — прямо глядя мне в глаза ответила она. И как-то сразу пофиг стало на все остальные вопросы. Потому что на самый главный из них ответ я получил.
С силой притянув Линь к себе, практически вдавив в себя, я прошептал ей на ухо.
— Ты даже не представляешь на что сейчас согласилась.
— Это ты не представляешь! — со смехом ответила она целуя меня. Легко вырвалась из моих объятий и села сверху. — Берсерка берёшь в наложницы. Хорошо подумал?
Ну, если с этой стороны смотреть... Впрочем, уже через несколько секунд все мысли из моей головы выдуло напрочь.
Вымотанный жадными ласками Линь, я провалился в полудрёму. Не сон, а именно полузабытьё. Реальность лишь слегка размылась, подернулась мутным фильтром, но никуда не делась. Просто лежал, одной рукой заграбастав свою женщину, а другой держа её за руку. Состояние, видимо, было очень схожим с медитацией, так что я даже не удивился, когда скользнул в инфополе.
Одна из нитей, идущая рядом с моей, в какой-то момент обвивала её и пульсировала весенней зеленью. Уверенный, что нить эта принадлежит Линь, я, движимый любопытством, тронул её. И провалился в калейдоскоп образов, в котором не было женщины. Нить принадлежала, кто бы мог подумать, Арцебашеву! Его мелькающие лики так же, как и в прошлые мои погружения, стремились затянуть меня в воронку, но им этого не удавалось — я оставался на месте.
Это было похоже на подборку видеороликов, только они не статично висели у меня перед глазами, а постоянно вращались вокруг. Никаких
Клик на картинку, и я внутри. Стою на бетонном покрытии, а напротив замер Арцебашев. У него лицо гурмана, перед которым поставили шедевр кулинарного искусства и разрешили его попробовать. Мечтательное, полное злой радости и предвкушения. Понятно, что я его тортик. Он в том же костюме, натягивающимся каждый раз, когда он играет мышцами. Вокруг рук кружатся огни аспектов.
Чуть поодаль ещё люди. Я не успеваю рассмотреть их, только Яньлинь замечаю и Василия. И ещё горящий микроавтобус. Больше времени экс-воевода мне не дает — бросается в атаку.
У него хорошо поставленная, отшлифованная десятилетиями техника. Немного предсказуемая, но с учётом его скорости, которой у меня нет, это сомнительный недостаток. Он лупит связкой из огня и тьмы, просаживая мою защитную сферы. Смахивает мои попытки контратаковать эфиром и снова бьёт. Молния, пульсар, щит, толчок. Молния, пульсар, щит, толчок. Молния, пульсар, щит, толчок. Даже понимая очередность его связок, я ничего не могу ему противопоставить.
Он меняет дистанцию: только что был на средней и вот уже вошёл в клинч и быстро-быстро работает по моему корпусу окутанными огнём кулаками. Мои щиты развеиваются один за другим, я почти полностью ушёл в оборону. А он вновь отходит на среднюю и лупит связками. Молния, пульсар, щит, толчок. Молния, пульсар, щит, толчок.
И я не успеваю. Щит проседает, и удар его здоровенной ручищи, усиленной даром, швыряет меня на землю. Он формирует монолит, я закрываюсь сферой, но всё равно не успеваю. Тяжеленная плита впечатывает меня в бетон, поднимается и вновь опускается. Поднимается и опускается. Поднимается...
Меня вырывает из видения, протягивает между разноцветными мерцающими нитями и выдергивает в реальный мир. Я лежу на кровати, обнимаю горячую спящую Линь одной рукой, а другой держу её за руку.
Аккуратно освободившись из её твердой хватки, я поднялся. Стараясь ступать как можно тише, прошёл к холодильнику, вытащил бутылку с соком, в три глотка выпил его. Уперся головой в стену и прикрыл глаза.
Это было не прошлое. Явно будущее, правда, непонятно насколько отдалённое. В этом будущем я столкнусь с Арцебашевым, и он меня убьёт. Раздавит монолитом к чёртовой матери! И я ничего не могу ему противопоставить! Или это только один из возможных вариантов, будущее же многовариантно? Блин! Вот ещё радость-то! Это можно как-то изменить? А то помирать у меня нет никакого желания, знаете ли! Понять бы, когда это произойдет!
С другой стороны, предупреждён — значит вооружён. Нечего сопли распускать! Надо просто быть готовым. Ко всему, в том числе к появлению Арцебашева. Технику я его видел, осталось только как-то решить вопрос с его скоростью. Запредельной, прямо скажем!
И почему поле показало мне именно Арцебашева? Ведь тут явно был какой-то умысел, его нить, против других, была подсвечена. Как бы говоря — это приоритет! Сюда ходи, туда не ходи! Почему не наместника, мотивы которого я безрезультатно пытался подсмотреть несколько раз? Почему не Линь, к примеру? Потому что имеется опасность для пророка? Не это ли имела ввиду сестра князя, говоря «духи пророческие послушны пророкам»? Или поле обладает сознанием?