Наномашины, внучок! Том 2
Шрифт:
Ну вот и всё. Мой сценарий закончился. Я отыграл всё что должен был.
Фильм отснят. Я закончил работу.
Целая веха моей жизни… завершилась.
Забавно! Я ведь реально позабыл, что я здесь, вообще-то, на работе, и она закончится. Я даже особого внимания этому не уделял — сценарий у меня перед глазами, а актёрской игры от ребёнка особой не требуют. Это не трудно и уже как рутина.
И оп — закончилась.
Главная тайна фильма — выжил ли я? Зрители будут гадать, почему не появляюсь как призрак,
Что если сборы хорошие, то выжил и будет сиквел, лол. Если нет — ну умер и умер, чего бубнить.
Мы встали, обтёрлись, переоделись, и пошли пить горячий шоколад чтобы не замёрзнуть после «дождя».
— Спасибо вам, Михаэль, за работу! Свою последнюю сцену вы отыграли на высшем уровне! — говорил Сергей, — Естественно, контракт не завершён, могут быть досъёмки. Так же нужно будет появиться на премьере, но это после постпродакшна обсудим. Так что не расслабляйтесь! А ещё — завтра, если всё хорошо — вечеринка в честь завершения! Отказа не принимаем! Надо отметить, это традиция — на удачу. Детское шампанское и всё такое.
— Ла-а-адно, — закатываю глаза, отхлёбывая шоколад.
— Но даже не думайте бросать это дело! — покачал он пальцем, — У вас талант. Вы — гений! Вас ждёт великое будущее! Ну, в нашей компании так точно.
Мы с мамой заулыбались.
Хе-хе, продолжай. Мы любим похвалу, такую морду довольную строим, будто котам шейку чешут.
— Миса! Моводец! — Суви принесла тортик, — Ня. Кусай.
Она постоянно мне вкусняшки таскает. А с её акцентом это звучит супер мило. «Ня. Ня. Толтик. Фкуфно».
— Спасибо! Кстати, Суви, чем я пахну? — ради интереса спрашиваю.
— Толтиками.
Я улыбнулся. Ну мило же! Эх, какая хорошая девочка. И актриса хорошая. Вот где реально талант и гений! Я-то кастинг нечестно прошёл. Он был между детьми, а не… чудищем в виде меня. Суви — вот где гений! Инвестируйте в Суви!
— Михаэль, Анна! Можно вас? — поднял руку Сергей.
Мы с мамой переглянулись. Так, это странно. Обычно он нас не зовёт, мы уже со всем свыклись и получаем указания только от режиссёра.
— Есть проблема… — нахмурился Сергей, — Только что позвонили и сообщили. Монтажёры и мастера не вытягивают одну сцену. Нужна пересъёмка.
— Ну ладно, — пожала мама плечами и посмотрела на меня, отчего я тоже пожал, — Переснимем. Одна сцена ведь. В чём проблема?
— В том что… — он говорил неуверенно, будто сам сомневался, — Они, скорее всего, и не вытянут. Эта та сцена перед финалом, где персонаж Михаэля падает с крыши горящего здания… прямо в другое здание!
Ну да, помню эту сцену. Она мне ещё странной показалась, мол, это что за фильм такой, где пятилетнего ребёнка швыряют с крыши в горящее здание. Это какой рейтинг у фильма будет?!
— И-и-и? — протянула мама.
— Нужна живая
Я открыл рот.
— Вы с ума сошли?! — вот тут мать суетнулась.
И обычно её маленькое материнское сердце суетится по каждому поводу, начиная от слишком крепкого чая, заканчивая узкими ботиночками-реквизитом, но здесь уж реально стоит суетнуться.
— Да всё нормально, это будет делать каскадёр! Он уже здесь! — замахал руками Сергей, — Просто подпишем ещё один договор, что вы разрешаете использовать лицо Михаэля при монтаже, а остальное сделает каскадёр!
— И какой это каскадёр будет похож на пятилетнего ребёнка?..
— Так это… ну… — засомневался Сергей, — Вот он, — кивает за наши спины.
Поворачиваюсь. Передо мной стоит мужик… с меня ростом. Ну типа… обычный на лицо мужик, но только с меня ростом.
— Здрасте, — буркнул он.
Э? Карлик? Пропитый карлик?!
— Лицо Михаэля отсканируем, на каскадёра наклеим. Всё хорошо. Да ведь? — спросил он карлика.
— Здрасте, — буркнул он.
— Ну вот.
Я хмурюсь. Что-то меня смущает.
Не, сам карлик ничего такой, претензий не имею. Бурчит что-то стоит, ему бы медовуху, доспехи, да бороду — под горой сокровища добывать. Но в целом норм. Реально детский каскадёр.
Нет, меня смущает… что с таким количеством врагов — получить доступ к полному скану моего лица…
Вы же понимаете, какая это технология и что она может сделать?
Да, конечно, я карапуз и всё такое, но что у меня, что у нашей семьи в целом — столько врагов, что даже мой скан лица может всем всё испортить. А с учётом, что сюда уже однажды проникала корейская огненная крыса, чуть нас не убившая…
Принимать такой риск — попросту глупо.
Да, тут вообще можно превращаться в других людей, — привет Франш-Конте, — но как я понял, сделать это очень трудно. А вот приклеить лицо — нет.
— А я… — пробубнил я, — Могу сам его исполнить?
Мама медленно на меня повернулась.
— Ну… это будет лучшим исходом, на самом деле, — почесал Сергей затылок, — Естественно доплатим. На руки. Много. Опасности там минимум и…
— Сына, ты ВООБЩЕ с ума сошёл?! — мама наклонилась ко мне со злобным лицом.
Я насупился.
Давайте посудим. Прыгнуть в бутафорский огонь при поддержке тросов и получить за это деньги, которые о-о-очень помогут в войне против мажорских детей — «немного» лучше, чем дать данные о своём лице в руки врагов, не так ли?
Конечно, скорее всего, я просто параноик и нигде моё лицо подставлять не будут, но что-то многовато подстав и засад было за мои два года, не находите?
Ладно, пойду решать вопрос иначе.
Я быстро проскочил возле мамы и побежал к отцу. Он сейчас охранял двух других главных актёров на сцене. Которых взрослых.