Наперегонки со смертью
Шрифт:
Странный парень. Такой спокойный, невозмутимый. Но сколько энергии в нем чувствуется, сколько мощи и обузданной страсти Он, судя по всему, многое пережил, и глаза его стали совсем холодными, колючими, но какая добрая, какая нежная у него улыбка!..
Как он корректен, как он подчеркнуто вежлив и предупредителен! Неужели всему этому учат в их школе телохранителей? Неужели это все – лишь служебная маска?..
Интересно, а что он пережил? Кем был до того, как стал моим телохранителем? Наверное, он был бы неплохим собеседником и мог бы порассказать
А потом однажды он пришел к ней во сне. И надо же было присниться такой глупости – он целовал ее, носил на руках, нежно и одновременно крепко прижимал к себе, гладил по спине, по волосам... В ту ночь Алина испытала какое-то совершенно необыкновенное чувство полета и невесомости и, проснувшись поутру, выбежала на кухню, бессознательно мечтая увидеть его. Но за столом, лениво размешивая сахар в чашечке, восседал Анатолий, и девушка чуть не чертыхнулась в полный голос от разочарования. Весь день был непоправимо испорчен...
Странная девушка!
Такая красивая, милая, обаятельная, жизнерадостная и в то же время такая холодная, жестокая...
У нее нет парня, по крайней мере за все это время ни разу во время моего дежурства она не отправлялась на свидание, но в то же время она такая общительная, у нее столько знакомых на факультете, и чувствуется, что ее там любят...
Она такая разговорчивая с подругами, может проболтать полчаса по телефону, но из нее лишнего слова не выжмешь для меня, только "здравствуйте", "спасибо", "до свидания"...
Как шикарно и со вкусом она одевается, но чувствуется, что одежда, всякие эти тряпки, обувь, косметика для нее совсем не главное. Единственный раз мы были вместе в ГУМе, и покупки она сделала буквально за сорок минут, успев накупить три огромные сумки всякой всячины...
Иногда я хочу взять ее на руки и унести на край света. И держать на руках целую вечность, собственным телом защищая от всех бурь и невзгод жизни. А иногда, когда она, выйдя поутру на кухню, взглянет на меня, как на предмет мебели, как на неодушевленную табуретку, и коротко бросит свое всегдашнее "здрасьте!" – в такие мгновения я почему-то готов ее задушить собственными руками...
Банда уже привык, что каждую ночь он проводил во сне с Алиной. Она всегда снилась ему в снах ужасах: холодная и жестокая, она издевалась и смеялась над ним, уходя с другими и махая ему ручкой на прощание. Во сне она всегда была такой же недоступной, как и в жизни, и Сашка никак не мог заставить свое сознание "включить" другой сон, более счастливый и радостный.
"Все, хватит! Надо решать – или я хочу свихнуться, или надо просить шефа перевести меня на другое задание. Сил моих больше нет!" – думал Банда, вскочив в шесть утра по звонку будильника и яростно скребя бритвой по отросшей за сутки щетине, собираясь на очередное дежурство. В это утро Банда твердо постановил, что сегодняшний день обязан стать решающим, обязан расставить наконец все точки над i...
– Спасибо,
– Алина, подождите!
Целый день искал он подходящий повод для этого разговора. И целый день ему не везло.
Утром, в машине, по дороге в университет? Но она была такая серьезная и сосредоточенная, у нее намечался какой-то там зачет, поэтому Сашка так и не решился заговорить, вмешаться в ее раздумья.
После занятий, по дороге в библиотеку? Но она посадила в машину двоих подруг, и всю дорогу девушки тараторили без умолку. Да и что это за серьезный разговор бы у них получился в присутствии совершенно посторонних лиц?
В библиотеке? Было бы вообще глупо и непростительно отвлекать Алину от работы, когда до защиты диплома остается всего ничего и каждая минута дорога.
Наконец по дороге домой? Но девушка ехала молча и выглядела крайне усталой. Она забралась на заднее сиденье "паджеро" и, откинувшись на подголовник и облокотившись на подлокотники, закрыв глаза, тихо дремала, измотанная напряженным днем. Заговорить с ней в такой ситуации Сашка счел себя не вправе.
И вот только теперь, когда дверь почти захлопнулась у него перед носом, он вдруг опомнился и в отчаянии чуть не возопил:
– Алина, подождите!
– Что такое?
– Алина, простите мне мою наглость, но ведь завтра среда?
– А что такое? – девушка смотрела на Банду широко открытыми от удивления глазами: впервые ее телохранитель с ней толком заговорил, к тому же она совершенно не понимала, к чему он клонит. – Вы, может, хотите взять выходной?
– У меня и так завтра выходной...
– Ах, да, я забыла! – с чуть заметным раздражением бросила Алина и нетерпеливо двинула плечиком. – Так в чем же дело? Чем вам не нравится среда?
– Наоборот, очень нравится. В среду в вашей библиотеке выходной, и я подумал...
– Что же вы подумали? – Алина ничего не понимала, и ее удивление с каждой минутой возрастало.
– Я подумал, у вас будет свободный вечер... А я как раз выходной... Словом, разрешите мне вас пригласить завтра куда-нибудь... В какой-нибудь клуб или ресторан... Давайте вместе поужинаем. Я отпущу Анатолия, и мы с вами...
– Александр, зачем вам сверхурочные? Вам что, за это платят? – она не могла больнее ударить его.
Она даже понимала это, но черт, который вдруг вселился в нее, требовал крови и жертв. И поэтому Алина добивала своего телохранителя, презрительно и жестко выговаривая ему:
– Может, вам нужно увеличить жалованье? Тогда обращайтесь к своему шефу, а не ко мне или к моему папочке, который за каким-то чертом вас обоих нанял. Далее. Я ваш "объект", а не объект ваших мечтаний, а потому старайтесь держать себя в руках. И наконец, с чего вы взяли, что мне будет приятнее провести вечер в каком-то кабаке с вами, чем с Анатолием дома спокойно поработать?..
Английский язык с У. С. Моэмом. Театр
Научно-образовательная:
языкознание
рейтинг книги
