Наперегонки со смертью
Шрифт:
– А сегодня?
– Сутки примерно... Но это ж, как в жизни: кто-то стоит в очереди, а для кого-то с черного хода дверь открыта.
– Это понятно, – Востряков подмигнул Банде дескать, клюнула рыбка, слушай внимательнее. – Вот только где этот черный ход отыскать-то? А то у нас времени мало.
– Найти поможем. Но дело денег стоит, – Сколько?
– Сотня. До инспектора. Инспектору еще две.
– Без вопросов.
– Давай.
– Держи, – и Олег, открыв портмоне, протянул стриженому парню стодолларовую бумажку.
– Ждите здесь, – с этими словами парень скрылся в темноте, метнувшись
– Олег, ты что, сбрендил?! У тебя что, баксы лишние? – Банда не находил слов, чтобы передать свое изумление таким опрометчивым, как ему казалось, поступком друга. – Да он же с этими долларами никогда в жизни не вернется!
– Пять процентов за то, что не вернется. Но девяносто пять. Банда, что через тридцать минут мы будем на той стороне Буга.
– А что такое Буг?
– Река местная, пограничная. Темный ты все же, старлей, как я погляжу! – засмеялся Востряков, незлобиво подкалывая Сашку.
– Иди ты! Небось, сколько раз эту границу пересекал.
– Поэтому и говорю, что у нас очень большие шансы опередить всю эту очередь.
– Ну посмотрим... Кстати, а у меня в паспорте визы на въезд в Польшу нет, я смотрел.
– У меня тоже. Ну и что?
– Так как же мы...
– Банда, ты про ваучеры когда-нибудь слыхал?
– Издеваешься, что ли! Только при чем тут "чубайсики" и въезд в соседнюю страну?
– Чего? – растерялся Востряков. – Что за "чубайсики"?
– Ну, чеки приватизационные.
– А, господи! – Олег искренне рассмеялся. – Это у вас, в Москве, ваучеры чубайсовские. А у нас другие. Ваучер – такой документ, типа пропуска в страну, понимаешь? Его ты официально покупаешь в ряд стран, платишь баксами – и вперед. Никто тебе слова не скажет.
– Серьезно?
– Вполне. А ты что, не слышал про такое?
– Нет, не доводилось.
– Я же говорю – темный ты человек! – снова рассмеялся Олег, но теперь его шутка уже задела Банду:
– Иди ты в самом деле! Откуда я мог знать все эти ваши премудрости? Что я, за рубеж ездил, что ли?
– Банда, да не обижайся ты в самом деле... А вот, кстати, и наш благодетель.
И действительно, к их машине снова спешил тот самый парень, получивший от Вострякова сотню долларов.
– Все нормально, ребята, – бросил он в форточку, подбегая к их машине. – Давайте еще две сотни, для инспектора.
– Тебе? А почему не самому таможеннику? – совсем не в дугу влез Банда, подозрительно присматриваясь к этому парню. – Почему в конце концов мы тебе должны верить?
– Потому что у вас другого выбора нет, – спокойно ответил парень, ничуть, казалось, не смутившись. – Ты что, думаешь, у тебя таможенник прямо на посту бабки возьмет? Чтоб его потом какой-нибудь ОБЭП повязал?
– Что за ОБЭП?
– Отдел по борьбе с организованной преступностью. У нас теперь так бывшую ОБХСС зовут... Или эти, президентские контролеры, мать их за ногу...
– Банда, ну что ты в самом деле? – попытался и Востряков образумить друга.
– А я этому инспектору бабки после смены, в городе отдам. Неужели так трудно допетрить?
– Ладно, не обижайся, – Банда уже извлек из кармана две сотни и протянул парню, спеша исправить свою ошибку. – Это ж я не со зла. Просто я ваших порядков местных не знаю. Держи!
– О'кей... А теперь
Вот когда Банде пришлось убедиться, что парни не зря ели свой хлеб. Их путь к заветному пункту досмотра был обеспечен, как говорится, на все сто: стриженые ребята буквально вручную расчищали путь их машине, расталкивая и распугивая особо прытких очередников, не желавших пропускать денежных нахалов вперед. В другое время Банда бы, наверное, сгорел со стыда или давно бы уже сам бросился наводить порядок в очереди, восстанавливая справедливость. Но сегодня он не мог поступить иначе. Он должен был как можно быстрее пересечь польскую границу, а потому, скрепя сердце, с каменным лицом восседал рядом с Востряковым, который вел машину, стараясь не смотреть на осыпавших их проклятиями несчастных очередников.
– Ну, Банда, молись, чтоб наши "пушки" не засветили! – почему-то чуть слышно прошептал ему Востряков, въезжая на площадку досмотра, и только теперь до Банды как-то вдруг дошло, чем они рисковали, отправляясь через границу с оружием.
Но в этот день им все-таки, наверное, везло. Таможенник, бегло осмотрев их скудный груз, состоявший из нескольких стеклянных банок домашних консервов и двух-трех пачек сигарет, удивился про себя, ради чего эти ребята заплатили две сотни долларов, но виду не подал, подписывая декларацию о вывозе каждым из них суммы в пятьсот долларов, и перепоручил их пограничнику, который быстро проверил документы. Польская сторона заставила оплатить страховку автомобиля, и – пожалуйста! – шлагбаум поднят, Республика Польша открыта для них...
II
Банда и Олег сидели на открытой веранде маленького придорожного кафе, расположенного на въезде в красивый старинный городок Трутнов, раскинувшийся в долине за Седетскими горами, и, поминутно поглядывая на дорогу, за обе щеки уплетали что-то совершенно немыслимое, что в этом заведении носило название "свиное колено".
Представьте себе огромный, невообразимых размеров кусок свинины, с трудом умещающийся на вашей тарелке, с аппетитной прожаренной корочкой и костью, торчащей из него, с овощным салатом и картофелем фри в качестве гарнира – и вы поймете, что такое "свиное колено". И представьте себе к тому же, что вы почти сутки провели за рулем, стараясь разобраться в дорогах чужого государства и ехать как можно быстрее, но не превышая установленной скорости, и при всем при том не держа во рту даже маковой росинки, – и вы поймете, какой кайф ловили ребята, жадно поглощая это великолепное блюдо и запивая его, забыв обо всех гаишниках на свете, отличным чешским пивом.
И наконец, что их безмерно и приятно удивило, – вежливая официантка осталась вполне довольна десятью долларами, которыми они оплатили этот великолепный обед на двоих.
Настроение у ребят улучшилось.
Буквально час назад, пересекая границу Польши и Чехии, они обогнали на КПП конвой из трех грузовиков, на тентах которых крупно было начертано – "Чехавтотранс". Они вели эти машины от самой Лодзи и успели хорошо рассмотреть чернобородых водителей явно не славянских кровей.
Теперь друзья были точно уверены, что это именно те самые грузовики, которые им были нужны. И в одной из этих фур ехала Алина.