Наперегонки со смертью
Шрифт:
Опасность. Я вдруг ощутил ее так явственно, что даже вздрогнул. Она таилась за каждым углом, за каждым большим ящиком, лежавшим под забором или под стенами цехов. У меня уже совершенно не оставалось сомнений, что на территории бывшего местпромовского предприятия нахожусь не только я и постояльцы гостиницы, а еще ктото – чужой и опасный. Засада? А если да, то на кого? Неужто опять на меня? Черт побери!
Это уж слишком…
В "гостиницу" входить нельзя – там, если верить предчувствию, западня. Мне даже показалось, что я слышу за дверью чье-то дыхание, хотя это была, скорее всего, игра воображения. И что теперь? Бежать! В какую сторону? Если на территории
Но где же они? А может у меня просто синдром преследования? Ну, такой шизофренический бзик, когда кажется, что против тебя ополчился весь мир и десятки ищеек идут по твоему следу, устраивая засады даже в твоей ванной или туалете. Фиг его знает… Врача приглашать поздновато, если действительно меня здесь ждут, а разобраться самому в собственной психике весьма проблематично.
Я принял решение спонтанно, как говорится, на арапа: вперед, Чернов, и с песнями!
Устроим брусиловский прорыв. Могут меня подстрелить? Запросто. Но с другой стороны могут и не попасть. Главное – быстрота и натиск. Не дать им опомниться, чтобы принять грамотное, взвешенное решение. Взорвать ситуацию, накалить ее до предела. Не думаю, что мои противники, затаившиеся на территории, обладают настолько блестящими способностями, что способны просчитать действия объекта на много ходов вперед.
Повертев в руках ключ, я сделал вид, что перед тем, как войти в здание, хочу покурить на свежем воздухе. Вынув из кармана сигареты и зажигалку, я, тщательно изображая раздумья и полную умиротворенность, неторопливо вышел через дыру в задней стене пристройки к забору. Там находились скамейка, стол и бочка, вкопанная в землю. Когдато здесь была курилка. Но и сейчас в бочке валялись свежие окурки. Видимо, клиенты "гостиницы" любили время от времени выползать из нашей безоконной норы на свет ясный, чтобы покурить на природе под шум ветра и щебетанье птиц.
Я не стал садиться, чтобы не выпачкать костюм, а прислонился к забору, будто хотел спиной попробовать его на крепость, и задымил сигаретой. Скосив глаза вправо, я удовлетворенно хмыкнул. С моего места хорошо просматривался кусок крытой галереи, которая вела за пределы территории предприятия. Как хорошо, что в бессонную ночь я не поленился и оторвал три доски, державшиеся на честном слове, тем самым сделав тайный вход в галерею со двора. Заметить его можно было только вблизи, так как доски висели на верхних гвоздях, закрывая проделанное отверстие.
Пора, решил я про себя. Мне послышались какие-то шорохи слева от меня – там были заросли рябинника. Похоже, охотники начали терять терпение…
Я сорвался с места как ошпаренный. Никогда в жизни я не бегал так быстро. Мне показалось, что я пролетел от курилки до галереи на крыльях. Позади раздались крики, но я к ним не прислушивался, лишь с удовлетворением констатировал, что интуиция меня не подвела: все-таки засада – не плод моего больного воображения. Раздвинув доски, я оказался внутри галереи и что было сил побежал прочь от здания. Настил под ногами скрипел и трещал, грозя рассыпаться, но я на это не обращал внимания. Вскоре я
Рискуя сломать ноги, я с горем пополам преодолел гору битого кирпича, а затем свалку разукомплектованного ржавого оборудования, и оказался в каком-то переулке. Меня преследовали – я слышал грохот солдатских ботинок в галерее и сочный мат – однако я не собирался ждать погоню в сомнабулическом состоянии. Едва подошвы моих туфлей ощутили надежную опору в виде асфальтированной мостовой, как из подкорки последовала команда, заставившая нижние конечности заработать на полную силу. Я помчался по переулку с большой скоростью и не оглядывался, пока не свернул за угол.
Только там я побежал чуть медленней, потому что на новый спурт у меня просто не хватало сил.
Я перешел на шаг, когда меня отделяли от "гостиницы" добрых два километра.
Встречающиеся на пути прохожие смотрели на меня с сомнением, однако не откровенно, а так, вскользь. Но я не мог дать гарантий, что торопящиеся по своим делам обыватели не запомнят бегущего средь бела дня человека и не расскажут о нем моим преследователям. (Правда, я очень сомневался, что бегущие за мной парни досконально знают район Гнилушек и до сих пор не запутались в хитросплетении его улиц и переулков).
Потому я, проскочив какой-то проходной двор и держась в кильватере за дородной теткой с двумя сумками весом не менее чем по пуду каждая, дальше пошел неторопливо и с достоинством. Для маскировки я снял плащ, так как солнце еще не совсем остыло, хотя и начало сильно клониться к закату, и воздух был теплым. К тому же меня сжигал внутренний огонь и после вынужденных легкоатлетических упражнений мне было жарко.
Так на кого, все-таки, устроили засаду? Может, меня заложил ментам официант Жорик? С него станется… Очень злобный и хитрый тип. Впрочем, не исключено, что правоохранительные органы пришли в гостиницу за чеченскими боевиками. Что там ни говори, а спецслужбы, несмотря на всеобщий раздрай, работают и временами весьма эффективно…
Поймав частника с "волжанкой", я поехал к себе домой. Решение возникло спонтанно, без тщательной проработки ситуации, будто я и впрямь сбрендил. А вообще, если честно, мне нужен был один хитрый ключ, который хранился среди своих ненужных, большей частью ржавых, собратьев в ящике для инструментов и прочего железного лома: гаек, болтов, гвоздей, шайб, пружинок, дюбелей, винтов, шурупов и так далее и тому подобное. Он остался от мужа хозяйки квартиры, Елизаветы Петровны, и хранился как семейная реликвия; правда, не в серванте, а на застекленном балконе, в крохотной мастерской.
Где умный человек прячет древесный лист? Верно – в саду или роще, среди сотен других, лежащих на земле и похожих на него. Так поступил и я, когда подыскивал тайник для своего ключа.
Я не стал ходить вокруг да около дома. Если меня и ждали, то только в квартире.
Максимум возможного – могли поставить еще и наблюдателя возле подъезда. Что тоже было проблематично: преступник, который знает, что у него на хвосте висит уголовка, никогда не вернется в свое логово, известное всем и каждому. Зачем ментам сторожить пустое место? У них с кадрами всегда не густо. Это, конечно, если уголовный розыск уже знает о моих похождениях. Знает ли? Погадать бы на кофейной гуще…