Наперекор судьбе
Шрифт:
Глава 16
Отъезд Аннабелл из госпиталя Руамон прошел почти незамеченным. Она поблагодарила доктора де Брэ и попрощалась с ним еще накануне, так же как и со старшей медсестрой. С Эдвиной Сассекс она простилась утром, когда уже садилась в старый грузовик, доставивший ее на станцию. Там она села на поезд до Ниццы. Поездка получилась долгой и изматывающей. Все маршруты, проходившие неподалеку от линии фронта, были объездными, а большинство локомотивов и вагонов реквизировало военное ведомство.
До Ниццы она добиралась целые сутки.
Суровая экономка показала девушке ее комнату, вручила постельное белье и сказала, что обед бывает в восемь вечера. У студентов первого курса были общие спальни. В отдельных комнатах жили только старшекурсники-мужчины. Поскольку Аннабелл была единственной женщиной, она получила большую отдельную комнату с видом на море. В замке жили сорок четыре студента, по тем или иным основаниям освобожденные от военной службы. Все, кроме одного англичанина, одного шотландца и двух итальянцев, были французами. Аннабелл была здесь единственной американкой. Девушке сразу же сказали, что в своей стране она сможет заниматься медицинской практикой только после сдачи специального экзамена, но так далеко Аннабелл еще не заглядывала. Ближайшие шесть лет она проведет здесь, и слава богу. Она уверилась в этом, как только увидела замок. Здесь было спокойно и уютно.
Каждый вечер студенты встречались в большой гостиной и негромко беседовали, в основном на медицинские темы. Все жили здесь с сентября. Аннабелл была новенькой; когда девушка вошла в общую комнату, мужчины посмотрели на нее, а затем продолжали беседу, не обращая на нее внимания. Холодный прием расстроил Аннабелл. Она молча сидела одна, не вмешиваясь в чужие разговоры, пока не начался обед. Студенты украдкой посматривали на нее, но ни у кого не хватило духу с ней заговорить. Казалось, она вообще не существовала. Похоже, эти юноши полагали, что если они не будут замечать новенькую, она растворится в воздухе.
Когда пожилой мужчина в поношенном фраке пригласил всех к обеду, студенты группами перешли в столовую и расположились за тремя длинными столами, такими же старыми, как и сам замок. Все здесь было не столько странным, сколько обветшалым, но сохраняло следы величия, свойственного эпохе Империи.
Ректор школы, доктор Громон, приветствовал Аннабелл и усадил рядом с собой. Он представил девушку присутствующим, а потом углубился в беседу со студентом, сидевшим с другой стороны. Они обсуждали операцию, при которой сегодня присутствовали, и не пытались вовлечь в разговор Аннабелл. Для всех них она продолжала оставаться привидением.
Позже доктор Громон расспросил ее о докторе де Брэ, затем пожелал
Очевидно, присутствию женщины здесь не обрадовались и договорились ее не замечать. Что ж, она приехала сюда не развлекаться, а учиться, придется потерпеть.
На следующее утро она пришла в столовую ровно в семь, как было сказано. Завтрак был по-военному скудным, но она к нему почти не притронулась. Студенты пришли, позавтракала и ушли, не удостоив ее ни словом. Занятия начинались в восемь. Весь замок был отдан под школу; только это и давало возможность доктору Громону содержать его. Когда началась первая лекция, Аннабелл и думать забыла о реакции окружающих. Она знала, зачем приехала сюда. На следующий день им предстояло поехать в больницу для наблюдения за операциями и работы с пациентами.
Лекция привела ее в восторг. С благодарностью вспоминая доктора де Брэ, она отправилась на ланч и, забыв о негостеприимном приеме однокашников, заговорила об услышанном с англичанином. Тот посмотрел на Аннабелл уничтожающим взглядом.
— Прошу прощения, я сказала что-то не то? — спросила Аннабелл.
— Не думаю, что мы с вами разговаривали прежде, — буркнул англичанин. Его ледяной тон красноречиво говорил, что комментарии Аннабелл ему неинтересны.
— Зато теперь я разговариваю с вами, — парировала девушка.
Она слышала, как этот молодой человек говорил, что в их семье он будет врачом в четвертом поколении. Похоже, он был очень высокого мнения о себе, хотя тоже являлся всего лишь первокурсником. Правда, англичанин был значительно старше. Она слышала, как он говорил кому-то, что учился сначала в Итоне, а потом в Кембридже; этим и объяснялась их разница в возрасте. Он демонстративно дал ей понять, что не желает тратить время на разговоры с ней. То, что девушка была хороша собой, только его раздражало. Тем больше ему хотелось поставить ее на место.
— Меня зовут Аннабелл Уортингтон, — не желая отступать, продолжила она. Аннабелл хотелось швырнуть тарелку ему в голову, но она вежливо улыбнулась, повернулась к студенту, сидевшему по другую сторону, и представилась ему. Тот посмотрел на молодого человека, сидевшего напротив, словно ожидая подсказки, а затем широко улыбнулся.
— А меня — Марсель Бобиньи, — ответил он по-французски. Остальные посмотрели на него с осуждением как на предателя, а затем уткнулись в свои тарелки.
Пока Аннабелл и Марсель говорили о только что прослушанной лекции, в обеденном зале, стояла тишина. Было ясно, что здесь ей не рады; даже ректор не обращал на нее внимания. Закончив есть, девушка взяла свою тетрадь и ручку, вызывающе вскинула голову и поднялась из-за стола, поблагодарив Марселя за беседу. Молодой человек вежливо поклонился в ответ. Идя к двери, она слышала, как остальные накинулись на него.