Наперекор судьбе

Герцен Кармаль

Признаюсь – бродя по дворцу, где-то глубоко в душе я надеялась, что в одном из коридоров увижу Лоуренса. В памяти всплывал его образ – отчетливый и яркий, будто виденный мной воочию мгновение назад. Темные волосы и открытый взгляд зеленых глаз, военная выправка и властная уверенность, скользящая в каждом жесте.

Но… увы. Дворец был слишком велик, чтобы случайное столкновение с ним стало возможным.

Как и в прошлую ночь, я не могла уснуть. Убеждала себя, что это никак не связано с тем, что я хочу увидеться с Лоуренсом снова. Это ведь так глупо – думать о малознакомом мужчине тогда, когда моя жизнь разлетелась

на мельчайшие кусочки. И я старательно не думала о нем, пока не почувствовала, насколько удушающим стал воздух в моей спальне. Я больше не могла находиться здесь, раздираемая на части кошмарами прошлого. Стоило мне закрыть глаза, и перед моим внутренним взором вставало ошеломленное лицо отца, понявшего, что за порогом его ждет сама Смерть. А затем его сменяло лицо Лили, узнавшей, что ее отправят на невольничий рынок. Ужас в огромных глазах, прозрачная дорожка на алебастровой щеке…

Не выдержав, я откинула одеяло. Облачилась в пеньюар, поколебавшись, взяла в руки плащ и уже знакомой дорогой добралась до балкона.

Лоуренс ждал меня там – облокотившись на резные каменные перила, вглядывался в темноту за пределами дворца. Мои шаги были очень тихими, но он все равно их услышал. Обернулся и улыбнулся мне, как старой знакомой.

Подойдя ближе, я протянула Лоуренсу плащ. Он взял его в руки, встряхнул, расправляя складки и… вновь накинул на мои плечи.

– Сегодня тепло, – запротестовала я и задохнулась от изумления, когда Лоуренс на мгновение коснулся пальцем моих губ, молча повелевая мне молчать.

Кажется, этот порыв смутил и его самого. Уголки губ дернулись, складка между бровями стала еще глубже, отчетливей – он хмурился. Спрашивал ли он себя, как я недавно: что на него нашло? Клял ли себя за то, что симпатия между нами – двумя незнакомцами – была заметна невооруженным взглядом, что не слишком соответствовало нормам приличия? Кто он вообще такой и что делает во дворце Ареса Светорожденного?

Все эти мысли пронеслись в моей голове за одно мгновение. Неловкое молчание затягивалось, напряжение между нами становилось все более ощутимым. Желая смягчить его и узнать ответ на мучавший меня вопрос, я спросила:

– Лоуренс… что вы делаете здесь?

– Наслаждаюсь свежим воздухом и чудесной теплой ночью. – Его улыбка показалась мне немного нервной, неуверенной.

– Нет, что вы делаете во дворце?

– Давайте не будем сегодня нами, – глухо произнес Лоуренс. – Будем просто двумя людьми, которые встретились на балконе под светом луны.

Я молчала, обескураженная его ответом. Почему? Какую правду открыть он боялся? Что хотел от меня скрыть? Я скользнула взглядом по фигуре Лоуренса – крепкой, наверняка закаленной в боях. Руки сцеплены в замок и лежат на перилах балкона, решительный, жесткий взгляд, как и в прошлую нашу встречу, устремлен куда-то вдаль. Словно, как и я, Лоуренс мечтал раздвинуть границы, взорвать барьеры и очутиться за пределами этого крохотного и тесного мирка, где счастье казалось невозможным.

Но, как и у Лоуренса, у меня были свои секреты, которые я не спешила открывать. Поэтому поддержала эту бесхитростную игру в маски.

– И о чем же эти двое под луной будут говорить? – вполголоса спросила я, облокачиваясь на перила.

Лоуренс повернулся ко мне, казалось, удивленный тем, что спорить и допытываться я не стала. Но и он нашел,

чем меня удивить.

– Расскажите мне самое счастливое свое воспоминание.

Я вскинула брови. Задумалась, глядя на поляну внизу, где резвились нарисованные иллюзией звери.

– Мое детство, когда была жива мама. Тогда все было совершенно иначе. Вечер, когда мы вернулись с ярмарки… наверное, это и есть самое чистое, самое светлое мое воспоминание. Родители подарили нам с сестрой роскошную книгу сказок в золотом переплете – мы всегда до безумия любили читать. И в тот вечер мы сидели у разожженного камина, а мама читала нам. У нее очень красивый, мелодичный голос. Папа курил трубку, и жизнь казалась такой… такой полноценной, правильной. Тогда, ребенком, я воспринимала это иначе и была просто счастлива от того, что мои близкие рядом. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что хотела бы навеки остаться в том дне.

Я чувствовала, что балансирую на тонкой грани между тщательно удерживаемым спокойствием и отчаянием. Закрыла глаза и задышала ровно и размеренно. Вдох-выдох.

– Мое воспоминание детства тоже связано с семьей. Точнее, со старшим братом, с которым мы были неразлучны.

– Как и мы с Лили, – едва слышно выдохнула я.

Лоуренс моих слов не услышал.

– Вместе мы изучали магию – были просто одержимы ею. Самые простейшие чары мы отрабатывали на себе, служа друг другу живыми тренировочными куклами. – Он усмехнулся. – Стоит ли говорить, к каким печальным последствиям порой это приводило? Нам постоянно доставалось от родителей. И мы с братом действительно были близки. Чудесное было время.

– Они живы? – тихо спросила я. Не догадка – скорее, некая горечь в голосе Лоуренса, натолкнувшая на мысль, что и он, как и я, потерял кого-то.

– Брат – да, отец и мама – нет. Давно уже нет – мы очень рано оказались предоставлены самим себе. В тех далеких землях, откуда я родом, тогда бушевала война. Она и расколола нашу семью на две половины. Мы с братом остались в мире живых, а обителью наших родителей навеки стало Царство Теней.

Невероятно – как сильно похожи узоры наших судеб, как будто зеркальные отражения одного полотна. Два брата и две сестры, оставшиеся, пусть и в разное время, без самых главных людей в своей жизни – родителей.

Такой короткий разговор, но кажется, он нас сблизил. Ведь нет ничего более интимного и доверительного, чем делиться сокровенным, запрятанным в самые глубины сердца и памяти.

Казалось, со дня нашей первой встречи Лоуренс еще больше открылся мне, обнажив свою душу, вот только вопросов от этого меньше не стало. Кто он такой и что привело Лоуренса в эти земли, если, по его же словам, его родина находится далеко отсюда. Что стало с его братом? Отчего в его голосе звучала такая печаль и безысходность?

Остаток угасающей ночи мы проговорили – о чем угодно, но только не о настоящем. Лоуренсу довелось побывать в разных уголках Эйоса, и я слушала его, затаив дыхание, очарованная сказочностью его историй. Он оказался отличным рассказчиком – я будто сама брела по горячим пескам, лишь магией спасаясь от жажды, побывала среди занесенных снегами гор, с их вершин наблюдая за раскинувшимся подо мной пустырям, лесам и долинам.

Я и не заметила, как подкрался рассвет. Как только небо чуть посветлело, Лоуренс заторопился назад, во дворец.