Наперекор всем
Шрифт:
– В битве?
– Что-то вроде этого, – признался Арт. – Идите быстрее, ми-леди, кажется, Долан и парнишка успели уехать далеко вперед. Нет, я остался без глаза, когда Гриффит поступил так, как вы, – убежал.
На этот раз все внимание Мэриан было обращено на Арта, хотя ей вовсе не хотелось, чтобы он это заметил.
– Убежал?! Как мог такой могучий рыцарь убежать?!
– Тогда он не был ни рыцарем, ни даже оруженосцем. Просто мальчишкой, непоседливым, озорным и обожавшим отца.
Вспомнив привязанность между сыном и отцом, Мэриан ска-ала:
– Да, хотя, как много раз объяснял лорд Рис, его ошибки были более жестоки.
– Но
– Тогда? Когда?
– Наш замок осадили. Тревор, коварный, как сам дьявол, решил, что ему нравится вид со стен замка Пауэл. И мебель у нас тоже неплохая. – Арт задумчиво взглянул на Мэриан из-под лохматых бровей. – И к тому же питал совершенно неподобающие соседу чувства к леди Энхарад.
Мэриан кивнула, совсем не удивляясь тому, что еще один чина стал рабом леди Энхарад и страстно хотел заполучить ее.
Арт, окончательно войдя в роль рассказчика, продолжал:
– Гриффиту надоело сидеть взаперти, поскольку осада продолжалась много месяцев. Лорд Рис все время раздражался и кричал на юного Гриффита, и тот выбрался из замка потайным ходом.
– Потайным ходом?
– Построенным на случай бегства еще во времена правления Эдуарда. Обычное дело. Снаружи он был заперт, но никто не предполагал, что маленький глупыш захочет выйти из замка. Следить за Гриффитом было моей обязанностью, поэтому я последовал за ним и вежливо попытался уговорить вернуться. – Арт покачал головой. – В то время я сам был моложе и не настолько умен, чтобы приберечь вежливость до того времени, когда мы оба окажемся в безопасности. Поэтому нас взяли в плен, и это злобное чудовище вырвало мне глаз.
Мэриан охнула, но Арт явно наслаждался столь неподдельными чувствами.
– О да! Он хотел, чтобы Гриффит подошел к стенам замка и уговорил отца сдаться. Но тот отказался – решил умереть героем, – и Тревор вырвал мне глаз и убил бы, не притворись я мертвым и не свались нарочно в овраг.
– Нарочно… в овраг? – Мэриан облегченно улыбнулась. – Ты просто разыгрываешь меня.
– Вовсе нет! – оскорбился Арт. – Когда ты в ловушке, а выхода нет, нужно хорошенько оглядеться, и обязательно сообразишь, что делать. Конечно, не обойдется без синяков и шишек, но кто ищет – всегда найдет. Так и получилось, хотя я поплатился глазом… – Мэриан сжалась, и Арт поспешно откашлялся. – Ладно… не важно. Но Тревор хотел ослепить меня, чтобы Гриффит видел мои страдания. Поэтому и приказал развязать, а я, прижимая руку к глазу, спотыкаясь и охая, подбежал к оврагу и бросился вниз, как раз в то мгновение, когда кто-то уже выпустил стрелу из лука, чтобы меня остановить.
– То есть убить?
– Тревора нельзя назвать добрым человеком, и, думаю, он собирался еще немного поразвлечься со мной. Но, когда они подбежали к краю оврага, я постарался притвориться мертвым и лежать неподвижно, поэтому они посчитали, что я сломал себе шею, и, слава Богу, не послали другую стрелу, чтобы в этом убедиться. Поэтому Гриффит сделал, как ему велели, и упросил отца сдать замок. – И, задумчиво вздохнув, добавил: – Неплохой способ окончить осаду.
– Почему?
– Лорд Рис взял с собой большую часть солдат и вышел без леди Энхарад, как и потребовал Тревор. Но тот, войдя в замок, не нашел там ни единой души – леди Энхарад и остальные давно уже сидели в потайном месте и ждали своего часа. Когда Тревор и его люди кончили праздновать – причем разнесли вдребезги все, что могли, и были мертвецки пьяны, – леди Энхарад вывела солдат и наголову
– Рис рассердился на нее?
– Пришел в бешенство.
– И был зол на Гриффита?
– Нет, не слишком. Особенно когда понял, что Гриффит просто извелся чувством вины. – Сжав ее руку, Арт внезапно шепнул: – Посмотри туда.
Дорогу пересекал ручей, и в его прозрачных водах резвились и плескались великан-пират и черноволосый мальчик. Мэриан улыбнулась, обрадованная, что вновь слышит смех Лайонела, но сердце по-прежнему ныло при мысли о том, как, должно быть, терзался Гриффит, поняв, что из-за него семья потеряла дом и, возможно, мать. Собственно говоря, сердце почему-то пронзило острой болью, но она не осмеливалась спрашивать себя о причинах.
– А Гриффит? – невольно сорвалось с языка Мэриан.
– Мы думали, что все обошлось. Считали, что Гриффит усвоил урок и никакой особой беды не случилось. Но шло время, и стало ясно, что Гриффит вообще больше не желает ничего чувствовать, во всем обвиняя собственное мягкое сердце, и хочет стать человеком-камнем. – Арт кивнул. – Так что ты послала ему подходящий подарок, девочка.
Мэриан обмякла, поняв, каким холодным должен был казаться амулет.
– Он постоянно контролирует себя. Никогда не смеется громко, никогда больше не плачет, никогда не выдает боли, тоски или… любви.
– Но он любит мать и отца!
– Эта любовь безопасна. И совсем не похожа на неудержимое желание. Да, он привык испытывать прохладные чувства, оставляя страсть остальным.
– А жена?
– Прелестная девушка, – пожал плечами Арт, послушная, мы едва заметили, что она умерла.
– Неужели он так ни к кому и не испытывал страсти?
– Напрашиваетесь на комплимент, леди?
– Кроме меня, – нетерпеливо отмахнулась Мэриан.
– Уэльс, – объяснил Арт и, наклонив голову, добавил: – И Генрих Тюдор.
– Да, я и это знаю. Мой главный соперник – английский король.
– Неужели ты хочешь, чтобы Гриффит изменился? Да, во всем, что касается любви к тебе, он похож на перепуганного пятилетнего мальчишку, но, кроме того, еще и справедлив и благороден, настоящий воин и хороший человек и какой-то частью души желает справедливости для своей страны и мира для Англии. Какое право имеешь ты требовать, чтобы он отказался от этого?
Какое право? Право матери, желающей самого лучшего для сына, даже если это означает возврат к бесконечным войнам прошлого.
– Я везу Лайонела в Уэнтхейвен и на этот раз явлюсь туда не в роли просительницы. У меня подарок для отца. – Она подумала о бесценном пергаменте, который хранила у сердца. – Великолепный подарок. Он будет навеки у меня в долгу.
Арт глубоко задумался и, очевидно, все понял.
– Отдаешь Лайонела?
– Да, но не того Лайонела, которого ты знаешь.
– Но и ты не знаешь, что делаешь, отдавая малыша графу. Я даже не пытаюсь притвориться, что разбираюсь в делах особ королевской крови, и, кроме того, понимаю, что тебя и королеву связывает нечто гораздо большее, чем простая дружба, но, если твои планы осуществятся, кому придется плохо? Взгляни на мальчика. Ему нужны лишь безопасность и любящий отец. А если Гриффит потянет за один конец каната, связывающего сердце Лайонела, а ты – за другой, вы оба, несомненно, легко развяжете тугой узел, до которого Гриффит не позволял раньше никому дотрагиваться.