Наперсница
Шрифт:
— Леди, леди! — голос воина продрался через шум в ушах, но мне с трудом удалось остановить сумасшедший взгляд на его лице. Он тряс меня, пытаясь что-то втолковать. — Леди, слышите? Вот здесь! И ни шагу без меня!
— В — вы… к — куда вы? — заикаясь, выговорила я. И только потом поняла — он меня оставляет здесь, в каком-то овраге, в лесной глуши, совсем одну! — и вцепилась клещом в его ладонь так, что пальцы побелели. — Нет, не бросайте меня! Горт, только не бросайте! Пожалуйста!
— Леди, поймите, мне надо отвести следы. Я сейчас вас здесь спрячу, вас не найдут, а сам уведу
— Не бросайте, нет! — я все не могла заставить себя мыслить разумно, лишь цеплялась за него и плакала. В конце концов, Горт не выдержал и наградил пощечиной. Не больно, зато отрезвило достаточно, чтобы проснулся разум.
— Леди, я вас не бросаю. Сейчас вы спрячетесь здесь, я замаскирую, а потом будете лежать тихо и молча, пока я за вами не вернусь. Поняли меня?
— Д — да…
— Вот так, леди…
Горт устроил меня в овраге, под выворотнем, так что высохшие, но толстые корни погибшего дерева прикрывали меня полностью, и засыпал листьями.
— Леди, слышите меня? — позвал гвардеец. — Отзовитесь!
— Слышу.
— Лежите тихо, что бы ни случилось и что бы вы ни услышали. Я вернусь за вами.
— Да. Я б — буду ждать, — прошептала, глотая слезы отчаяния. Отчего-то не верилось, что этот славный воин сдержит обещание. Он подволакивал ногу, на штанине растекалось бурое пятно. Но меч держал все так же твердо, хотя по бледному лицу видно, чего это стоило Дагорту. Гвардеец быстро и умело стянул рану оторванной от нижней рубашки полосой и, сцепив зубы, похромал к выходу из оврага. Я еле сдержала рвущийся из груди вой.
Вскоре фигура исчезла с моих глаз.
Сколько времени пролежала так, не знаю. Накатывала необоримая дремота, но мне доставало сил её гнать. Кажется, в последний раз я всё-таки уступила, сомкнула на минутку глаза, а когда открыла — вокруг стелилась ночь.
Я никогда до этой поездки не была ночью в лесу. Предполагала, конечно, что это страшно, но вчерашняя ночевка показала, что бояться нечего. А сегодня ввергало в ужас буквально все. Крики ночных пернатых охотниц казались предсмертными воплями погибших накануне гвардейцев, шорохи листвы, гонимой ветром, — чьими-то осторожными шагами. Но мне было велено ждать, и я ждала послушно.
Сейчас пришла мысль, что, закрыв страницу благостной и достойной жизни в пансионе, я открыла Врата Хаоса. То, от чего оберегала судьба прошлые семнадцать лет, выплеснулось в один день. Нападение разбойников. Недостойная леди истерика, когда я, обуянная первородным страхом перед смертью, по — звериному визжала, не желая отпускать от себя единственного защитника. Ночевка в лесу, в каком-то забытом Богами овраге. Студеный холод. И снова страх — страх уже не истовый, звериный, а отчаянный, когда знаешь, что не в твоих силах что-то изменить. В пансионе нас такому не учили!
— Иди, — сказала сама себе и поразилась своей смелости. Мне ведь нужно ждать здесь, Горт вернется, и если не найдет меня…
Он не вернется. Осознание этой мысли заняло много времени, но я же видела его рану. С таким кровавым следом он не посмеет прийти обратно. Да и сил не хватит, каким бы храбрым воином
В овраг наполз туман. Наверное, уже наступило утро… Я лежала, покрытая росой, и слизывала с губ соленые капельки собственного горя и бессилья.
Что дальше? Если понадеяться, что Горт увел разбойников отсюда далеко, можно выбираться. Только вот идти куда? К леди Ивонн под крылышко? Так ведь целых два дня пути! А если пешей, то много больше, и что я же скажу достойной госпоже? Что потеряла всю охрану и, побитая, вернулась туда, откуда с почестями проводили?
Но ведь до замка виконта гораздо дальше! И что я буду есть в пути, как буду спать?
Иржиг, Иржиг… О нем вели разговор весь день, и леди Ивонн несколько раз напомнила об этом. Ведь сегодня с утра, если бы ничего не случилось, мы должны были пересечься с отрядом лорда Эверда, посланным навстречу! В Иржиге, насколько помнится мне со слов капитана баглендских гвардейцев, торговом городе на пересечении путей. Дотуда шагом только день, столько выдержать я, думаю, смогу. Главное — идти осторожно, правильно выбрав направление, и не выходить на главную дорогу. Одинокая путница в истрепанном платье — чистый манок для всякого рода неприятностей, поэтому лучше идти лесом, параллельно тракту. А в Иржиге меня встретят, мне помогут!
Что же, раз решение принято, то и лежать уже нет смысла. С тихим стоном разогнулась, походила по оврагу, разминая тело. Зацепила взглядом щедрые багровые пятна на листве и тут же отвернулась. Сомкнув пальцы на Божьем Знаке, мысленно обратилась к Богу — Сыну, выпрашивая для Горта капельку воинской удачи или же славного посмертного огня, если его жизненный путь уже окончен. И начала выбираться.
К середине дня я к тракту так и не вышла, хотя уже примерно знала, где он. Так и шла параллельным направлением, прячась в кусты при малейшем подозрительном шуме. Естественно, скорости движению это не добавляло, но лучше уж чуть опоздать к встрече, чем наткнуться на головорезов.
Дорога выматывала сильнее, чем все занятия в пансионе, вместе взятые. К вечеру я чуть не с ног валилась, но продолжала упорно идти вперед, дав себе зарок, что остановлюсь на отдых только тогда, когда уж совсем упаду. Наверное, именно осторожность позволила стать свидетельницей тому странному явлению, что оказалось жемчужиной в коллекции приключений моей новой жизни. Рассудить, к беде то случилось или к счастью, тогда было сложно, поэтому, услышав чей-то голос, я спряталась за стволом старого дерева и приготовилась ждать.
— Ау — у! Люди — и–и! Цивилизация — а–а — а! А — а, черт! …чий каблук! Уй, чтоб тебя, ветка — переросток! Чтобы я, …, да ещё раз на такое… согласилась! …!
Я изумленно захлопала глазами, слушая монолог, произносимый хрипловатым женским голосом, а потом не выдержала — и выглянула на свой страх и риск. Увиденное повергло в ещё больший шок.
По осеннему, наполненному прохладой лесу шла девушка. Но какая! Возможно, она тоже стала жертвой разбойников, вытерпела, как леди Ивонн, и сбежала? Но тогда почему столь беспечна? И внешне, вроде бы, цела. Но её одежда…