Написано кровью моего сердца
Шрифт:
– Дважды? – потрясенно переспросила а. – А он что?
– Ничего.
– Неужели…
Я откинулась на спинку скамьи. Теперь, успокоившись, отчетливо видела, что Джейми… Тревожится? Испытывает вину?
– И почему же ты его ударил?
Я постаралась, чтобы в голове прозвучало лишь любопытство, а не возмущение. Видимо, не преуспела, потому что Джейми вскинулся, словно ужаленный в задницу медведь.
– Почему? И ты еще спрашиваешь?!
– Вообще-то да, – съязвила я. – Что он такого сделал, чтобы его бить? Еще и дважды.
Нет,
Он недовольно фыркнул. Однако когда-то, давным-давно, Джейми обещал быть со мной честным – и до сих пор своего слова не нарушил. Он расправил плечи.
– Первый раз это было личное. Я вернул ему старый долг.
– То есть, выходит, ты просто дождался удобного случая? – уточнила я, остерегаясь спрашивать, что за «личный старый долг» мог у него остаться.
– У меня просто не было выбора, – раздраженно отозвался тот. – Он сказал кое-что оскорбительное, и я его ударил.
Я не стала ничего спрашивать, только шумно выдохнула через нос, чтобы Джейми услышал. Последовало долгое молчание, нарушаемое лишь плеском реки.
– Он сказал, что вы двое не занимались любовью друг с другом, – пробормотал наконец он, опуская взгляд.
– Ну конечно… Я же говорила. Мы ведь… Ох!
Джейми свирепо уставился на меня.
– Вот именно – «ох!», – передразнил он с сарказмом. – «Мы оба трахались с тобой» – вот что он сказал.
– Понятно, – пробормотала я. – М-да. Хм… Да, так и было… – Я потерла переносицу и повторила: – Понятно.
И впрямь яснее некуда. Джейми и Джона связывала давняя крепкая дружба, но я знала, что в основе ее – строжайший запрет каким бы то ни было образом намекать на влечение, которое лорд Грей испытывает к моему мужу. И если Джон настолько потерял самообладание, чтобы покуситься на святое…
– А второй раз?
Подробности первого я решила не выяснять.
– А второй раз уже за тебя, – сказал он, и голос у него смягчился, а хмурые складки на лице разгладились.
– Польщена, – отозвалась я с как можно большей иронией. – Но, право, не стоило.
– Да, теперь я понимаю. – Джейми немного покраснел. – Но я слишком вышел из себя и не мог уже сдержаться. Ifrinn! – буркнул он, наклонился за ножом и с силой вонзил его в перекладину скамьи.
Закрыв глаза и сжав губы, он забарабанил пальцами правой руки по бедру. Джейми давно так не делал – с тех самых пор, как я ампутировала обмороженный безымянный палец. Лишь теперь я осознала, насколько все плохо.
– Скажи, – попросила я чуть слышно сквозь стрекот цикад. – Скажи, о чем ты думаешь.
– О Джоне Грее. О Хелуотере. – Глубоко вздохнув, он открыл глаза, хотя избегал встречаться со мной взглядом. – Там я выдержал. Замотался в кокон, как бы ты сказала. Наверное, тоже начал бы пить, выдайся такая возможность.
Он дернул губами и сжал правую руку в кулак, тут же удивленно на нее уставившись: последние тридцать лет она почти
– Я справился. Но там была Женева… Я ведь и про нее тебе рассказывал?
– Да.
Он вздохнул.
– И там был Уильям. Когда Женева умерла, это случилось по моей вине, как нож в сердце… а потом появился Уильям… – Голос его стал мягче. – Ребенок располосовал меня, саксоночка. Вывернул все кишки наизнанку.
Я накрыла его руку своей, он перевернул ладонь, сплетаясь со мной пальцами.
– А чертов содомит меня исцелил, – сказал он так тихо, что я едва расслышала за шелестом реки. – Исцелил своей дружбой.
Джейми набрал полную грудь воздуха и шумно выдохнул.
– Нет, я не убил его. Не знаю, хорошо это или плохо, но я его не убил.
Тоже вздохнув, я прижалась к плечу Джейми.
– Я так и знала. И очень этому рада.
Туман сгустился в серо-стальные тучи, решительно плывущие над рекой и рокочущие громом. Всеми легкими я втянула в себя запах озона, а еще мужской кожи. От Джейми пахло хищным зверем, что уже само по себе аппетитно, но теперь к обычному аромату добавились загадочные – хотя и вкусные – нотки: колбасное амбре, резковатый душок капусты и… да, горчица, причем с какими-то странными специями.
Я принюхалась к Джейми, с трудом подавив желание его лизнуть.
– Ты пахнешь, как…
– Я пахну, как шукрут [33] , – перебил он, скривившись. – Погоди. Сейчас помоюсь.
Он встал и шагнул было к реке, но я поймала его за руку.
Джейми посмотрел на меня и медленно притянул к себе. Я не сопротивлялась. Более того, руки сами поднялись его обнять, и мы с облегчением выдохнули в унисон.
Я была бы рада просидеть так вечность, вдыхать острый пыльный запах капусты и слушать стук сердца под моим ухом. Все сказанное – и недавно случившееся – никуда не делось, оно витало рядом с нами призраками из ящика Пандоры, но сейчас, в эту секунду, утратило всякий смысл.
33
Шукрут – эльзасское блюдо из квашеной капусты с мясом.
Джейми заправил влажные кудри мне за ухо. Откашлялся и заерзал, и я неохотно его выпустила, хотя и положила руку ему на бедро.
– Хочу кое-что сказать, – заявил он вдруг очень серьезно, словно выступая перед судом.
Сердце, успокоившееся было, вновь затрепетало.
– Что?
Прозвучало это до того испуганно, что он засмеялся. Всего лишь раз фыркнул – но я с облегчением перевела дух.
Джейми взял меня за руку и заглянул в глаза.
– Не буду говорить, что мне все равно, ведь это совсем не так. И не буду обещать, что на этом успокоюсь. Скажу лишь одно: ничто, никакая сила на всем белом свете не сумеет нас с тобой разлучить. Или ты не согласна?