Написано кровью
Шрифт:
— А вот миссис Клэптон, — спокойно произнес сержант Трой, как бы беседуя сам с собой, — кажется, не спалось. Она до раннего утра глаз не сомкнула. Слышала, как уехал Макс Дженнингс.
— Вот как?
— Да, так.
Последовала еще более долгая пауза, во время которой полицейские обменялись понимающими и даже веселыми взглядами, что не укрылось (и не должно было укрыться) от допрашиваемого. Их обоих забавляло замешательство, в котором тот явно пребывал, но Троя это забавляло больше, потому что он вообще был человек недобрый.
Брайан снял и протер
— Вы ведь понимаете, почему мы задаем этот вопрос, мистер Клэптон? — наконец нарушил молчание Барнаби.
— Гм…
— Мистер Хедли был убит между одиннадцатью часами вечера и ранним утром.
Барнаби встал с дивана и теперь нависал над письменным столом, широкий, грузный. Лицо его приняло мину строгого, но доброго родителя. С высоты своего положения он улыбался Клэптону ободрительно и выжидающе. Ждать пришлось недолго.
— A-а! Вы об этом… — Брайан хлопнул себя по лбу ладонью. — Да, я выскакивал ненадолго. Просто пройтись по Лугу. Стряхнуть с себя всю эту паутину. — Он посмотрел на Барнаби снизу вверх, осторожно и слегка заискивающе, и улыбнулся совсем по-детски.
— Видели кого-нибудь?
— Нет, — помотал головой Брайан и, чтобы все было предельно ясно, добавил: — Никого не видел.
— Ну что ж, я думаю, это всё. — Добившись своего, Барнаби позволил себе слегка растянуть губы, обозначив улыбку. — Пока всё.
— Спасибо, — поблагодарил Брайан.
Когда они выходили из кабинета, мисс Пэнтер окликнула его:
— Мистер Клэптон! Ваша жена звонила, пока вы разговаривали. Сказала, что это срочно. Если хотите ей перезвонить, можете воспользоваться моим телефоном.
— Как же я проголодался! — вскричал Трой.
Пойманный в ловушку каустонским односторонним движением, полицейский автомобиль с черепашьей скоростью огибал рыночную площадь, битком забитую прилавками под яркими навесами и крикливыми торговцами, сулящими неслыханно выгодные — ловите удачу, такого больше не повторится! — сделки.
— Хочешь ограбить меня, дорогуша? — орал корпулентный продавец, потрясая кочнами цветной капусты, по одному в каждой руке. — Подходи и грабь! Я готов. Я хочу этого и в душе уже это пережил.
— Это вы-то проголодались, сержант? — Барнаби не скрывал раздражения. Способность Троя поглощать массу высококалорийной пищи, не ощущая впоследствии давления поясного ремня, всегда уязвляла старшего инспектора. — Да вы только что умяли половину продовольственного склада Хантли и Палмера. Как, скажите на милость, вы можете быть голодны?!
— Может, заскочим в столовую, переждем это безобразие? — Трой покраснел и энергично ткнул пальцем в сторону пробки, медленно ползущей по Хай-стрит. — После того как поговорим с миссис Хаттон. Кстати… Только дьявола помяни, как он и появится…
Они застряли как раз напротив антикварной лавки. На двери висела табличка «Закрыто». Гобелен в витрине изображал сцену веселой пирушки в духе Брейгеля. Румяные бюргеры за столами
— Немного похоже на то, как у нас празднуют Рождество, — сказал он.
Нет ответа. «И чего я надрываюсь? — спросил он себя. — Прямо наизнанку вывернуться готов, чтобы внести немного веселья в эту собачью жизнь, и что? Лучше поберечь силы. Повешу-ка я, пожалуй, дракона миссис Клэптон на заднее стекло: „Спасибо, что не смеетесь у нас в машине“».
— Странно, что закрыто в среду. Казалось бы, самый бойкий день.
— Возможно, она узнала про Хедли. Наверно, позвонили один другому. Но, может быть, хозяйка еще здесь. Кажется, тут как раз образовался небольшой зазор, выруливайте…
Трой крутанул руль.
— Я же сказал, что зазор небольшой!
— Хорошо, хорошо, — едко, как всегда, когда кто-то критиковал стиль его вождения, процедил Трой. Подумаешь… Протиснулся ювелирно. Даже краску не содрал.
Он затормозил на просторной стоянке позади магазинчика. Антикварный делил его с соседним книжным под названием «Черный дрозд». На стоянке были припаркованы грузовой фургон «форд» и красный «порше» в прекрасном состоянии. На массивной задней двери лавки древностей была установлена система охранной сигнализации «Бритиш телеком». Саму дверь оснастили врезными замками, а длинные прямоугольные окна по обе стороны от нее забрали металлическими прутьями.
Барнаби постучал, сначала тихонько, потом посильнее. Никто не отзывался — и, похоже, не отозвался бы, даже если бы они таранили дверь бетонной плитой. Барнаби приложил ухо к двери, но ничего не уловил. Трой просунул руку между прутьями на окнах и постучал по стеклу.
— Внутри кто-то есть, шеф. По-моему, сейчас откроют. — Он снял головной убор и, пригладив волосы, надел под другим углом, с претензией на щеголеватость. Потом поднял воротник пальто и завершил преображение полуулыбкой, теплой и, как он полагал, загадочной. В окне промелькнул неясный силуэт и послышался многообещающе хрипловатый голос:
— Кто там?
— Каустонский уголовный розыск, миссис Хаттон, — ответил Барнаби. — Мы хотели бы переговорить с вами.
Внутри отодвинули засов. Потом второй, потяжелее, явно нуждающийся в смазке. Звякнула цепочка. Повернулся ключ в замке. Трой затаил дыхание, сообразил вдруг, что легкая, но победительная улыбка сползла с его губ и тут же торопливо нацепил ее снова.
— Не стоит, Гевин.
— Сэр?
— Она старовата для вас.
Улыбка исчезла. Трой смутился. И смутило сержанта не то обстоятельство, что прочли его мысли. Он давно убедился, что шеф это умеет (и даже слишком хорошо). Просто он посчитал еретическим само предположение, что особа, которой денег некуда девать, имеет «срок годности».