Напиши мне про любовь
Шрифт:
Впрочем, что толку сейчас ломать над этим голову? Жаклин надкусила гамбургер, размазав горчицу по подбородку, и принялась писать.
Когда Сьюзен выпорхнула из ванной, Жаклин уже приканчивала шоколадный батончик, строча не переставая.
— Ой! — обрадовалась девушка. — Ты вернулась.
Жаклин на миг оторвалась от писанины. На Сью был махровый халат, на голове розовые бигуди, а лицо густо вымазано каким-то месивом. Она смахивала на туземную знахарку.
Не потрудившись ответить, Жаклин вернулась к своему творчеству. Сью бочком подобралась к ней и заглянула
— По-моему, мамонты и медные орудия труда существовали в разные эпохи.
— Уна только что открыла медь, — не поднимая глаз, буркнула Жаклин.
— Ах да! — Сью прочитала вслух: — «Уна открывает медь».
— Потом объясню, — рассеянно добавила Жаклин. — Давай помолчим, а? Хочу закончить главу.
Исписав еще две страницы, она поставила в конце фразы огромный восклицательный знак, захлопнула тетрадь и, потянувшись за сигаретой, заметила:
— Больно радужный у тебя вид.
Трудно было точнее описать эмоциональное состояние Сьюзен, но вот как Жаклин это углядела — большой вопрос. Лицо девушки было наглухо заштукатурено коричневой маской. Присев на соседнюю кровать, она загадочно посмотрела на Жаклин сквозь целебную грязь.
— Ты весь день где-то ходишь, вот я и не успела тебе сказать... Угадай, что случилось?
— Вы с Джо решили пожениться, — беспечно ответила Жаклин.
— А... Ты что, виделась с Джо?
— Час назад. Кажется, мы придумали, как вырвать его из когтей Хэтти.
— Правда? Но он говорил, что Хэтти согласилась...
— Поверил ягненок волку — у Хэтти семь пятниц на неделе. Но моя идея придется ей по душе. Сью, ты соображаешь, что делаешь? Ты знакома с этим человеком всего несколько дней.
— Ну прямо как моя мамочка, — расхохоталась девушка.
— Черт.
— Да нет, мне даже нравится.
— Ты неправильно меня поняла.
— У меня никаких сомнений. Джо просто замечательный! Мы полетим домой вместе, он познакомится с моими родителями и поищет место учителя в начальной школе. — Сью восторженно перевела дух. — Подумать только, еще позавчера я жалела, что приехала на конференцию.
— А что будешь делать со своей книгой?
— Я рада, что ты спросила, потому что хотела узнать твое мнение. — Торжественный тон в сочетании с сиянием ярко-голубых глаз в просветах грязевой маски были до того комичны, что Жаклин с трудом удержалась от смеха. А Сью продолжала: — Я решила сама выбрать название. И выброшу все куски, которые меня вынудил вставить редактор. Ну, знаешь, эпизоды...
— "Клубничку"? — подсказала Жаклин.
— Да. Сама я такого в жизни бы не написала, А если не смогу продать рукопись — что ж, все равно не стану угождать порочным вкусам.
— Приятно слышать.
Вот порадуется Бетси — в ее полку прибыло.
— Я рада, что ты со мной согласна. — Сью скользнула взглядом к тетрадке Жаклин, но не стала пенять ей на непоследовательность: уж в ее рукописи «клубнички» хватало с избытком.
Жаклин, со своей стороны, умолчала о мрачных событиях, которые, по ее расчетам, должны случиться вечером. Зачем портить девочке удовольствие? Жаклин
Только она затолкала в рот остаток шоколадки, как зазвонил телефон.
— Авво, — прочавкала она в трубку.
— Это кто?
Жаклин проглотила:
— Я, кто же еще. Джеймс?
— Разумеется, кто же еще.
— Ну?
— Все пробы отрицательные.
— Что?
— Все пробы...
— Не глухая. А что он искал?
— Ну как обычно — стрихнин, мышьяк, синильную кислоту...
— Джеймс, садовая голова! Всего этого и быть там не могло. Разве ты не помнишь симптомы Дюбретты?
— Не помню, поскольку ничего не видел, и тебе это отлично известно. Если ты знала, что этих ядов там не было, почему не сказала мне? Держишь меня за дурака!
Утверждение было не лишено оснований, но Жаклин решила, что сейчас не время для пререканий.
— Важно было исключить все возможности, — туманно заявила она и, не давая Джеймсу спросить, какого дьявола имеет в виду, на одном дыхании продолжала: — Ты говорил с подозреваемыми?
— Алиби нет ни у кого.
— И это все, что ты можешь сказать?
— В общем и целом — да. И чтобы выяснить это, я угрохал полдня. Когда обходил их по первому кругу, никого не застал дома. Не понимаю, почему нельзя было просто позвонить?
— Я уже тебе объясняла почему. Когда задаешь вопросы, очень важно следить за выражением лица, интонацией и мельчайшими, едва уловимыми нюансами.
— Нюансы были слишком неуловимы для меня, — проворчал Джеймс. — Твою странноватую подружку-феминистку я отловил только ближе к пяти. Спросил, где она была вчера между полуночью и часом, а она рассмеялась и предложила мне бросить Джин и отправиться на бал вместе с ней.
— Что поделать, уж такой ты неотразимый, Джеймс. Что сказала Бетси?
— Что не видит причин, почему бы мне не пойти с ней.
— Я не о том. Где она была вчера ночью? — Не то чтобы ее это интересовало, но надо ж было Джеймсу почувствовать себя полезным.
— Сказала, что была дома, смотрела «Шоу Опры». Это ее любимая передача.
— А о чем там говорилось, спросил?
— Спросил, — самодовольно подтвердил Джеймс. — Более того, сверился потом с телепрограммой. Правда, она могла сделать то же самое. Или же видела "передачу, когда показывали в первый раз. Вчера был повтор.
— Молодец, Джеймс. Ты отлично поработал. Я тобой горжусь. Ну пока.
— Минутку! Ты не сказала...
— Мне срочно нужно позвонить, Джеймс. До встречи.
Разговор о Бетси напомнил Жаклин, что она кое о чем забыла, и по причинам, которые ох как не хотела признавать. Все в мире суета сует, сказал мудрец, и был он прав... Она была настолько очарована потрясающим костюмом Бетси, что напрочь забыла, зачем почтила подругу визитом. Возможно, это опять-таки ни к чему не приведет, но непозволительно пренебрегать ни одной ниточкой. Жаклин набрала номер Бетси.