Наполеон I и его гений
Шрифт:
Период жизни Наполеона от получения им первого офицерского чина и до тулонского успеха исполнен массы приключений. Французские жизнеописатели Наполеона, ему сочувствующие, обыкновенно упоминают об этих восьми годах жизни Наполеона вскользь, напротив, противники уснащают этот период слишком густыми мрачными красками. Мы будем придерживаться в данном случае преимущественно изложения американца Слоона, более беспристрастно относящегося к личности Наполеона.
В первое время по выходе в офицеры и у Наполеона немножко закружилась юношеская головка. Он появился в обществе, был весел, танцевал, увлекал и увлекался. Вот как описывает Сальванди личность Наполеона в ту пору. “Краткая, отрывистая речь, остроумная, иногда блестящая, поражающая, выделяла из толпы молодого корсиканского офицера. Он был маленького роста, строен и в манере держать себя сказывалась смесь решимости, серьезности и грубоватости… Желтоватый
В Валансе он был введен в дом де Коломбье, где пользовался покровительством матери и стал неравнодушен к красавице дочери. С товарищами Наполеон плохо сходился не потому, что они его чуждались, а потому, что у него вообще был плохо развит дух товарищества. Вместе с тем Наполеон не покидал и своих друзей – книг. В ту пору он особенно увлекался сочинениями Руссо и аббата Рейналя. Мало того, он рискнул и сам пуститься в литературу. Он написал первые две главы “Истории Корсики” и послал их на суд Рейналя. Ответ получился милый, хотя автору советовали получше ознакомиться с источниками и строже, критически относиться к авторам.
Вообще усердие Наполеона к умственным занятиям поразительно. Ознакомившись в детстве с Плутархом, он зачитывается Геродотом, Страбоном и Диодором Сицилийским. Особенно он увлекается Китаем, Японией и Индией. Затем он переходит к истории Германии, Англии и Франции. Вместе с этим он усердно изучил философию и образцовые произведения французской литературы.
Вскоре, однако, на Наполеона посыпались невзгоды. Покровитель, генерал Марбеф, скончался. Брата Луи не приняли в училище. Матери не платили субсидии на разведение тутовых растений. Дядя серьезно заболел. Все это так повлияло на Наполеона, что он впал в какой-то сплин. В довершение всех бед он схватил болотную лихорадку. У Наполеона развивается тоска по родине, и он уезжает в отпуск на Корсику.
Дома Наполеона поглощали три главных занятия: ходатайства по семейным делам, научно-философские занятия и литературная деятельность. Первые и последняя шли из рук вон плохо. Лихорадка продолжала мучить юношу. Срок отпуска был ему продлен. Наконец, Наполеону пришлось возвращаться во Францию. Но возвратился он не к своему полку, а в Париж, где является ходатаем по делам матери, причем не стесняется извращать обстоятельства дела и допускать бесцеремонную неправду. Вместе с этим он просит у военного министра нового отпуска в Корсику, причем опять-таки обращается с правдою очень свободно. Новый отпуск получается. Но положение Наполеона представляется безотрадным. Будучи корсиканцем в душе, он состоял на службе у Франции, поработившей Корсику. Отдав одной тело, он душой принадлежал другой. Не более завидно и материальное его положение. Глава и опора большой семьи, он был почти без средств и без возможности добыть их. Исполненный кипучей мозговой деятельностью, он разряжался негодными литературными произведениями. Находясь в том возрасте, когда другие создают себе карьеру, Наполеон вынужден был идти по самой обычной дороге артиллерийского офицера. Все это крайне его тяготило и очень дурно отражалось на его физическом и душевном состоянии. Наполеон совершенно запутался, метался из стороны в сторону и ни на чем не мог долго останавливаться. Единственное его увлечение и удовольствие – умственный труд. Он выработал проекты укреплений для обороны Сен-Флорана, Ламортиллы и залива Аячио, составил доклад об организации корсиканского ополчения и записку о стратегическом значении Маделенских островов. Но главное внимание свое он обратил на историю Корсики. Вскоре он окончил ее. Вся история пропитана была ненавистью к Франции, на службе у которой он состоял. Сочинение страдало недостатками знакомства с фактическими данными, неспособностью критически отнестись к изучаемым авторам и даже громадными грамматическими неправильностями. Нужно заметить, что орфография для Наполеона осталась на всю жизнь серьезным камнем преткновения. Несмотря на то что сочинение было посвящено известному епископу Марбефу, оно и до сих пор не увидело типографского станка, ибо никто не хотел его издавать. Расчет Наполеона поправить свои финансовые обстоятельства продажею сочинения не удался.
Наполеон не унывал. Он опять засел за историю Корсики. Епископ Марбеф впал в немилость. Пошли новые веяния. Можно было предвидеть возвращение героя Корсики, генерала Паоли. Наполеон вновь переделал сочинение, еще больше выдвинув свой корсиканский патриотизм и нелюбовь к Франции. Нашелся в Париже охотник, который соглашался издать сочинение на половинных расходах. Но Наполеон уже не увлекался и не напечатал своего сочинения, а стал выжидать обстоятельств. Одновременно с этим Наполеон писал и другие сочинения, но у всех их была
Наконец, обстоятельства установились так, что Паоли должен был подняться. Тогда Наполеон посылает Паоли письмо с историей Корсики. В этом письме он излагает, что данная история пишется вынужденно, пишется с целью вызвать французскую администрацию на суд общественного мнения, сравнивая ее с администрацией Паоли в Корсике, самую историю Корсики он посвящает Паоли. Но и на этот раз Наполеон понес фиаско. В очень милых и вежливых словах Паоли отклонил от себя эту честь и дал несколько благоразумных советов автору; между прочим, и то указание, что он еще слишком молод писать историю. Тогда Наполеон делает последнюю версию со своей историей Корсики. Он ее переделывает еще раз и посвящает французскому министру финансов Неккеру. Но в то время Неккер пал и история Корсики не увидела света.
Этот пример прекрасно рисует нравственный облик Наполеона того времени, хватающегося за все, дабы только дать себе какой-нибудь ход. Дела его шли вовсе не так, как бы он хотел. Наполеон впал в уныние. “Единственным моим утешением служит усиленный труд, – пишет он матери. – Я одеваюсь в мундир всего раз в неделю и, со времени моей болезни, сплю очень мало, до невероятности мало: ложусь спать в десять часов, а встаю в четыре часа утра, ем же всего раз в день, а именно в три часа пополудни и нахожу такой режим полезным для своего здоровья”.
Видя неуспех во всех своих начинаниях, Наполеон взял продолжительный отпуск домой, рассчитывая, вероятно, совершенно покончить со службой и пробивать себе карьеру на почве патриотизма и в смуте корсиканских дел. Все неудачи очень огорчили его, сделали еще более замкнутым, еще более сосредоточенным. Книги для него стали не только духовною пищею, утолявшею его умственный голод и душевную жажду, но и друзьями-собеседниками, прочитав которые он мог подумать, поразмыслить и составить свой собственный взгляд на прошлое и настоящее.
В то время революция во Франции начала занимать и охватывать всех все больше и больше. Париж есть сердце и душа Франции. Его бурная жизнь отражается тем ли, другим способом и на периферии Франции. Правда, это отражение обратно пропорционально расстоянию периферии от центра; тем не менее всякое движение в Париже невольно отражается и на отдаленных частях Франции. Революционное направление разлилось по всей Франции. Достигло оно и Корсики. Но здесь оно приняло особенное направление. Корсика не была Францией. Корсика была Корсика. Она только считалась под протекторатом Франции, но мнила себя чем-то самостоятельным. Правда, еще на днях в Париже было провозглашено полное присоединение Корсики к Франции; но это решение имело чисто либеральный характер. Присоединение Корсики к Франции было провозглашено с тою целью, чтобы дать и Корсике те свободные государственные устои, кои ныне провозглашались во Франции. Но многие корсиканцы начали понимать дело иначе. Они принимали эти свободные государственные устои, но с тою заднею мыслью, чтобы Корсика была свободна не только сама в себе, но и сама по себе. Они не только хотели свободы общественной жизни, но и независимости политической. Это направление мысли стало особенно любо Наполеону. Он горячо схватился за эту мысль, но не с тем, однако, чтобы в случае надобности принести свою жизнь на алтарь отечества, а чтобы составить благим свое личное существование, для чего он не задумался бы пожертвовать и отечеством. Понятие патриотизм представлялось средством для понятия карьеризм. Это, впрочем, было не только во времена Наполеона, но часто повторяется и ныне.
Наполеону в это время было двадцать лет. Слоон характеризует его для этого времени так: “Этого юношу можно было признать самоуверенным и склонным держать свои замыслы в тайне, честолюбивым и расчетливым, властолюбивым, но добродушным… В эпоху, когда все помешаны были на френологии, адепты ее находили на черепе Наполеона органы того, что у них называлось способностями воображения, причинности, индивидуальности, сравнения и локализации. На общечеловеческом языке это значило, что они приписывали ему большую способность образного и индуктивного мышления, знание людей, мест и предметов. Он обладал способностью в большей степени, чем кто-нибудь до него и после него, охватывать одним взглядом массу подробностей. Он располагал обширным запасом сведений, вмещающихся в рамку историко-философских теорий, набросанных изящно и в то же время размашисто. Суждения его о политике и людях не имели научного характера, но отличались отчетливостью и практичностью. Он искренне ненавидел рутину и от всего сердца презирал мелочные свои служебные обязанности. Его увлекали подвиги великих завоевателей. Он тщательно обдумывал и анализировал их походы. Особенно ослеплял его блеск великолепия Востока…”