Наполеон в России и дома. «Я – Бонапарт и буду драться до конца!»
Шрифт:
Следом, параллельно и южнее двигалась армия Кутузова, не давая французам свернуть в богатые южные губернии. По приказу Наполеона французские солдаты по дороге сжигали все имения, села, деревни. Русский офицер писал:
«По вступлении в Малоярославец я поспешил к тамошнему собору. Но как выразить чувства крайнего негодования, когда я прочитал на дверях храма французскую надпись: «Конюшня генерала Гилльемино». Я взглянул в церковь и увидел что гнусная надпись не обманывала. Я долго не мог опомниться от волнения, произведенного во мне этим поруганием святыни. В то время я вполне испытал жажду мщения. Впрочем, это горестное зрелище возобновлялось потом при каждой церкви, мимо которой проходил неприятель, но зато и какая ужасная кара готовилась поругателям!»
Казаки Платова и дивизия Паскевича преследовали арьергард Даву по большой Смоленской дороге.
Утром 17 октября Великая армия проходила через Бородинское поле. Пятьдесят дней назад состоялась великая битва, а по всему полю до сих пор лежали десятки тысяч тел погибших людей и лошадей. Французские солдаты пришли в ужас: «Перед нами открылось зрелище, которое способно было потрясти даже старейших ветеранов армии, переживших все ужасы этой эпохи. Страшное Бородинское поле во всем своем могильном ужасе раскинулось перед нами. Сердца наши сжимались при виде поля, где легло столько наших. Эти храбрецы воображали, что они умирают за победу и мир. Тихо проходили мы мимо их, как бы боясь, чтобы он не узнали о нашем отступлении».
Наполеон приказал ускорить шаг. Император не хотел, чтобы войска долго смотрели на этот кошмар. Кутузов рвался к Вязьме и Наполеон не мог допустить, чтобы великая армия была отрезана от Смоленска. Император уже знал, что 18 октября войска Витгенштейна штурмом взяли Полоцк и отбросили корпус Сен-Сира за Двину. Он почти знал, что через два дня, 19 октября, корпус Витгенштейна в сражении при Чашниках отбросит корпуса Виктора и Удино. Наполеон рвался к Смоленску.
16 октября великая армия прошла Смоленск, 17 октября – Гжатск, 18 октября вступила в Вязьму. Французы проходили до сорока километров в сутки. Дело было не только в желании Наполеона прорваться к Смоленску. В России кончилась осень и приближалась зима. При подготовке войны императору докладывали, что холода в губерниях от Вильно до Москвы в последние годы начиналась в декабре. У французской армии была только летняя форма одежды. Первые заморозки французы почувствовали уже проходя через Бородинское поле. Наполеон прекрасно понимал, что морозов его армия не перенесет. Император рвался из полосы приближающегося холода. Он не успел.
Русские постоянно атаковали французский арьергард. Даву разворачивал свой корпус и отбрасывал противника. 21 октября Наполеон выступил из Вязьмы. На следующее утро войска Милорадовича вновь атаковали корпус Даву. Маршал отбивался как всегда спокойно и уверенно, но вдруг увидел, что его отрезали от великой армии. Наполеон тут же развернулся и несколько часов спасал своего Даву. По приказу императора во все дома Вязьмы были брошены гранаты. Арьергард Даву уходил из объятого пламенем города, но солдатам не было жарко. 22 октября на наполеоновскую армию вдруг повалил снег. Русский офицер писал:
«Сражение под Вязьмой происходило в прекрасную теплую погоду при ярком солнце. Мы даже досадовали, что такое благоприятное время дозволит Наполеону уйти от русских морозов. Но в ночи того же самого числа вдруг показывается снег, подымается сильная метель и мороз внезапно, как будто волшебным образом появившийся, устанавливает жесткую зиму, которая, к несчастью французской армии после того не прекращалась. Найдутся ли после того еще слепые, которые скажут, что это было действие одного только случая, или русского климата? Нет. Скажем лучше: Бог терпел, и долго терпел нечестивых, но когда из беззакония превзошли всякую меру, он дунул и они исчезли с лица земли. Этим истребительным дуновением была необыкновенная буря этой ужасной ночи. Наша армия мало пострадала от мороза».
У французской армии не было теплой одежда, еды, ночлега. Лошади не имели зимних подков с шипами. Полумертвые от голода, они десятками падали на каждом подъеме. На большой Смоленской дороге русский арьергард стал натыкаться на брошенные орудия и повозки обоза. Теперь в арьергарде великой армии шел корпус Нея. Корпус Богарне форсированными маршами по приказу Наполеона рванулся к Витебску для поддержки войсковой группы Удино и Сен-Сира, которую теснил корпус Витгенштейна.
Наполеон по сугробам шел пешком впереди своей армии. Он говорил солдатам, что осталось совсем немного, и армия будет зимовать в Смоленске, а весной вновь атакует Россию. 26 октября в Дорогобуж пришли уже восемьдесят из
Кутузов быстрыми маршами вел армию от Вязьмы через Ельню к Красному за Смоленском, опять грозя перерезать Наполеону путь отступления. Казаки Платова у реки Вопь догнали шедший на помощь Удино и Сен-Сиру корпус Богарне и атаковали его. Казаки успели снести мост через Вопь и французские солдаты с трудом переходили реку вброд. Богарне пришлось бросить восемьдесят пушек и все обозы. Его замерзший корпус подошел к Духовщине, где хотел отогреться и привести себя в порядок. На входе в город его солдат встретили выстрелы. Богарне выбил казаков из Духовщины, но движение на Витебск прекратил. Его корпус, постоянно преследуемый Платовым, 1 ноября смог добраться до Смоленска. За два дня до этого туда вошла наполеоновская армия, потеряв замерзшими еще тысячи человек. Под ружьем было шестьдесят тысяч человек. Еще тридцать тысяч брели бросив ружья, без обуви, теплой одежды, закутанные в мешки.
В Смоленске французская армия ждала и надеялась увидеть конец своего отступления. Наполеон хотел занять там зимние квартиры и устроить все для отдыха и подкрепления своих солдат. Из этого ничего не получилось. Интенданты и квартирмейстеры почему то забыли восстановить и снабдить разрушенный Смоленск. Продовольствия хватило только на Старую и Молодую гвардию. Смоленск не дал замерзшим солдатам ни крова, ни пищи, ни защиты от стужи. Наполеон уже знал, что в Париже был предотвращен захват власти республиканским генералом Моле. Император был почти потрясен. Он понимал, что его присутствие необходимо в Париже. Кутузов спешил к Красному, а армия Чичагова быстрыми маршами шла к Борисову. Ловушка грозила вот-вот захлопнуться и 2 ноября армия Наполеона покинула Смоленск. Армия опять шла одной колонной, растянувшись на четыре перехода. Появилась возможность разбить французов по частям, и Кутузов тут же воспользовался этим. Он решил разорвать колонну между Смоленском и Красным и между Красным и Оршей. 4 и 5 ноября кровопролитные бои шли на расстоянии многих километров. Наполеон сам повел свою гвардию в атаку, мгновенно отбился от атакующих, и вошел в Дубровно. Прикрывать армию был оставлен корпус Нея. 6 ноября утром маршал повел свой корпус в атаку, названную блистательной, но Милорадович стоял как вкопанный. После ожесточенного боя Ней отступил, но бой продолжался весь день. Ночью Ней с тремя тысячами оставшихся в живых храбрецов своего арьергарда чудом переправился через Днепр, по которому уже плыли льдины, и по правому берегу реки двинулся к Орше. Утром его в очередной раз атаковали казаки Платова, и в Оршу Ней привел только пятьсот своих воинов. Наполеон его не узнал.
За три дня боев под Красным погибли шесть тысяч французов и двадцать шесть тысяч замерзших солдат попали в плен. Кутузову достались двести тридцать орудий. В Орше у Наполеона собралось более пятидесяти тысяч солдат, которых прикрывали кавалеристы Мюрата и сорок пушек. Наполеон сформировал из всадников особый отряд, названный священным, но вскоре его не стало – лошадей съели голодные солдаты.
Русская армия в сражении у Красного потеряла убитыми и ранеными несколько тысяч человек. За это сражение фельдмаршал Кутузов получил титул князя Смоленского. Во всей русской армии читали его приказ: «Российская армия покрылась неувядаемой славой, ибо в эти дни неприятель понес сильнейшие удары в течение всей кампании». По всей России читали манифест императора Александра I «О изъявлении Российскому народу благодарности за спасение Отечества:
Объявляем всенародно. Всему Свету известно, таким образом неприятель вступил в пределы Нашей Империи. Никакие принимаемые Нами меры к точному соблюдению мирных с ним постановлений, как и прилагаемое во всякое время старание всевозможным образом избегать кровопролитной и разорительной войны, не могли остановить его упорного и непреклонного намерения. С мирными обещаниями в устах не переставал он помышлять о брани. Наконец, приготовил сильное воинство и приумножая его австрийскими, прусскими, саксонскими, баварскими, вюртемберскими, вестфальскими, итальянскими, испанскими, португальскими и польскими полками, угрозами и страхом приневоленными, со всеми этими многочисленными силами и множеством орудий двинулся он внутрь земли Нашей. Убийства, пожары и опустошения следовали по стопам его. Разграбленные имущества; сожженные города и села, пылающая Москва, подорванный Кремль, поруганные храмы и алтари Господни, словом, все неслыханные до этого неистовства и лютости открыли, в конце концов, то в делах, что в глубине его мыслей долго время таилось.