Наполеончик. Часть 3
Шрифт:
Тут же на столе лежали кучками пачки денег, едва прикрытые тряпицей, - "гонорар". Ждали своего начальника, внезапно вызванного к боссу. Начальник по заведённому правилу изымал из каждой кучки "штрафные".
Щуплый, худой как жердь Мозголом, уставившись в компьютер, выискивал очередную жертву рейдерского захвата.
Когда-то начальник охраны, по кличке Батя, с Мозголомом был в отсидке. Откинувшись в девяностые, Батя обнаружил, что его сфера влияния поделена. Чтобы отжать её обратно в новых условиях нужно действовать по-новому. Но как?
Обычно,
В девяностые годы кроме крепких мускулов нужно было иметь ещё и мозговые извилины.
На своё счастье Батя встретил Мозголома. Оба рассчитывала на безбедную жизнь, но обстоятельства оказались сильнее их расчётов. И они, объединив усилия, стали очищать общество от нечестно наживших состояние "новых русских".
В жестоком мире приходилось изворачиваться, чтобы завоевать место под солнцем. Для этого необходим сильный характер, который, как правило, бывает у людей со сложной судьбой.
Иногда дуракам везло больше, чем умникам. С деньгами приходило нахальство, насилие, торгашество ничтожества над талантами. И вокруг ничтожества было много ярких людей, которые вершили дела, не подозревая, что как только это ничтожество победит, их роль пойдёт к последнему акту. Конец их был предопределён.
– Но всё-таки хоть час, да мой, - так в то время рассуждали люди.
Деньги давали могущество, необходимое для того, чтобы давить, мстить, мучить ординарность. Блеск роскоши украшал недостойных людей, на которых лежала печать умственного, физического и нравственного вырождения.
Второстепенные и бездарные люди спивались. Они понимали, что им отныне предназначено служить лишь материалом, серой массой для первостепенных людей, не иметь своей самостоятельной роли ни в чьей судьбе, и даже своей. И потому вся их деятельность парализовалась, руки опускались. И это a priori.
Мало опровергнуть чувство, идею, цель. Их нужно заменить равносильными. Но этого не было сделано. А длительное существование без смысла и цели парализует мысль, особенно тогда, когда человек видит, что над ним издеваются, а он не имеет силы защитить себя от этого.
Исчезли нравственные идеалы. В погоне за богатством разжигался непомерный эгоизм и честолюбие, личный интерес стал движущей силой жизни. Честолюбцы либо сгорали в огне неутолённой жажды богатства и власти, либо нравственно и физически погибали, в безудержном разгуле эгоистических страстей.
Батя встретился в ресторане с "новым русским" - своим старым знакомым, по кличке Серый. Между ними не было ярко выраженного конфликта, однако Серый настолько отличался от всех остальных, словно сделан был из другого теста. Его ненавидели просто на подсознательном уровне. В их среде не разбирались в своих ощущениях: это ни к чему, как ни к чему и внутренний поиск. Всем интересен чужой карман.
Подходя к столику, за которым сидел Серый, Батя вместо приветствия
– Костюмчик поменял, но вот повадки остались прежними.
Серому не понравилось его замечание.
– Зачем звал?- спросил Серый.
– Хм!
– усмехнулся Батя.
На лице Серого застыл немой вопрос.
Батя устроившись за столиком, стал изучать меню. Сделав заказ, Батя в упор посмотрел на Серого.
Серому стало неуютно под его тяжёлым взглядом.
– Зачем звал?
– повторил он вопрос.
– Кажется, наступило время быстро сматывать удочки.
– С чего вдруг?
– Слушок прошёл: зарвался ты.
– Людям свойственно ошибаться.
– Хм! Кто осторожен, того и боги берегут, - усмехнулся Батя.
– Подумай, кому ты помешал так, что тебя решили убрать?
– Я не могу кого-то подозревать, - осторожно сказал Серый.
– Тогда отойди от дел.
– Отойти? Только не сейчас, когда всё отлажено.
– Тогда присмотри себе место на кладбище.
После слов Бати от спокойствия Серого не осталось и следа. По спине покатился холодный пот. Он ощутил страх от соприкосновения с чем-то ужасным, безжалостным.
Сплетни о Сером расползлись в разные стороны, но как водится, до него они не доходили. Серый считал, что все его действия правильные и не будут иметь плачевных последствий. Но его дорогие покупки, поездки на Канары навели на определённые мысли. Под Серого стали копать.
Они выпили, поговорили ни о чём и у Серого сложилось впечатление, что Батя не такой уж страшный человек.
Батя ушёл, но Серый остался, потягивая из своего бокала вино. Ему не хотелось никуда идти, вообще не хотелось ничего. И это его удивило.
– Неужели кто-то действительно хочет со мной расправиться? Дали возможность спастись, значит, дали шанс, что-то понять. А если это не так? Что тогда?- размышлял Серый.
Внутренний голос подсказывал:
– Делай ноги!
По-видимому, он и вправду зарвался: слишком много стали о нём болтать.
Серый хотел жить тихо и мирно, но не здесь. Он хотел уехать за границу, туда, где его никто не знает: хотел начать жизнь с чистого листа. Но для этого ему нужна была "капуста".
Причудливо переплелись высокие и низменные чувства, усугубились проблемы духовного и нравственного становления человека. Всё это рождало лишь отчуждение.
Зачем любить ближнего или людей вообще, которые ничего не хотят знать о тебе? Зачем быть порядочным в обществе, где воцарились разъединение, продажность, спесь, цинизм, эгоизм?
Наступило время бесчувствия, страсти к невежеству, лени, не способности к делу, потребности всего готового. И первостепенные люди не задумывались об этом. Жили так, чтоб только им перепало. Они были будто в гостях, и завтра свалят из России.
Все названия предприятий, учреждений, магазинов вдруг стали писаться английскими буквами. И даже признания в любви родному городу писались на английском языке.