Напролом
Шрифт:
Я подумал также о союзе между лордом Вонли и Полгейтом, владельцами враждующих газет. В печати они готовы были перегрызть друг другу глотки, но за кулисами действовали сообща.
Союзники. Но не друзья. Они явно чувствовали себя неуютно в присутствии друг друга.
Первого октября лорд Вонли подписал письмо, рекомендующее дать Мейнарду титул. Возможно, он подмахнул его не задумываясь, почти не зная Мейнарда.
Но вскоре после этого его сын Хью признался в своей сделке с Мейнардом. И разгневанный лорд Вонли решил погубить репутацию Мейнарда с помощью Полгейта и его
Я не знал, почему лорд Вонли обратился к Полгейту, почему он ожидал, что Полгейт согласится ему помочь. Но причина должна была быть. Можно, конечно, спросить — но вряд ли мне ответят.
Конечно, лорд Вонли мог бы сказать у себя в благотворительной организации, что решил отозвать рекомендацию, данную Мейнарду. Но они могли бы ответить, что его сын — сам дурак, а Аллардек просто ему помог. Лорд Вонли был газетчиком и, видимо, решил, что несколько разгромных статеек подействуют вернее и к тому же такая месть будет куда приятнее. Но, видимо, до того он обратился к авторам передачи «Секреты бизнеса». Видимо, именно он сказал им: «Раскопайте все, что сможете, насчет этого Аллардека. Дискредитируйте его. Я заплачу». Но режиссер его надул: если верить Розе Квинс, ему уже не раз случалось брать деньги за то, чтобы позволить жертве сорваться с крючка.
Передача «Секреты бизнеса» оказалась хвалебной. Это совсем не входило в планы лорда Вонли. И тогда ему пришлось обратиться к Полгейту.
Я закрыл глаза и снова задремал. В машине слышалось тихое гудение они включили печку. Я подумал о лошадях. Насколько же они все-таки честнее людей! Завтра я должен участвовать в скачках в Хейдоке. Слава богу, ипподромовского врача в «Гинеях» не было!
«Перейти в чужие руки… — подумал я без всякой связи с предыдущими мыслями. — Фирма не должна перейти в чужие руки…» Если я сделаю ошибку, Полгейт меня убьет. К концу путешествия душевные и физические силы вернулись ко мне — постепенно, как поднимающийся прилив. Это было необыкновенное чувство: я и не подозревал, как я силен, пока не утратил силу и не ощутил ее возвращения. Словно человек, который не сознавал, как он был болен, пока не выздоровел. Только наоборот.
Я радостно потянулся, ощущая, как заново окрепли мои мышцы, и глубоко вздохнул, расправляя грудь. Полгейт почуял, что я ожил — для него-то ощущение своей мощи наверняка было привычным, — и несколько напрягся.
В пять минут четвертого Эрскин въехал во двор конюшни Бобби. Сейчас в конюшнях должна была царить послеобеденная тишина и покой, но во дворе было шумно и полно народу. Эрскин затормозил, как обычно, судорожно дернув машину.
Полгейт приказал ему отпереть двери, и мы все выбрались наружу.
Холли рассеянно поглядела в нашу сторону. Во дворе стояло еще три-четыре машины, коневозка с опущенным помостом, и рядом с ней стояли конюхи с недоуздками.
И — Джермин Грейвс! Я глазам своим не поверил.
Холли узнала меня и бросилась ко мне.
— Сделай что-нибудь!
Увидев меня, Джермин Грейвс тоже подошел ко мне. Он мельком глянул на Полгейта, Эрскина и лорда Вонли и воинственно сказал:
— Это что еще за типы? Слушайте, Филдинг, я вашим мухлежом сыт по горло! Я приехал за своими лошадьми.
Я обнял Холли за плечи.
— Чек оплачен? — спросил я у нее.
— Да оплачен, оплачен, черт бы вас побрал! — яростно выпалил Грейвс.
Холли кивнула.
— Торговец кормами сказал, что получил деньги. Еще вчера.
— Это что еще такое? — осведомился Полгейт.
— Не суйтесь не в свое дело! — оборвал его Грейвс. — Филдинг, я с вами разговариваю! Отдавайте мне моих лошадей, или я вызову полицию, черт побери!
— Успокойтесь, мистер Грейвс, — сказал я. — Сейчас вы их получите.
— Их нет на месте! — Он набычился и яростно уставился на меня, а я подумал, как забавно, что он не обращает ни малейшего внимания на Полгейта.
Наверно, для того, чтобы кого-то бояться, надо знать, что он страшный…
— Мистер Грейвс, — любезно сообщил я владельцам газет и репортеру, — забирает своих лошадей, потому что его напугала заметка, которую он прочел в разделе «Частная жизнь». Так сказать, сила печати в действии.
— Закройте варежку и отдавайте мне моих лошадей! — рявкнул Грейвс.
— Да, конечно. Ваши конюхи просто не там ищут.
— Джаспер! — заорал Грейвс. — Иди сюда!
Злосчастный племянничек подошел, опасливо поглядывая на меня. Я кивнул, приглашая их за собой.
— Идемте.
Джей Эрскин хотел меня остановить, но Полгейт вмешался и сказал, чтобы он меня не трогал. Я отвел Джаспера на соседний двор и показал денники, в которых стояли лошади Грейвса.
— Я ужасно извиняюсь… — сказал Джаспер.
— Пожалуйста-пожалуйста! — ответил я, подумав, что если бы не они, мы бы не стали устанавливать сигнализацию, а без сигнализации мы не поймали бы Эрскина, когда он полез на крышу. Так что, пожалуй, нам следовало все же быть благодарными Грейвсам.
Я вернулся во двор. Джаспер шел за мной, ведя в поводу одну из лошадей. Все, кто был во дворе, оставались на прежнем месте, и Грейвс орал что-то насчет того, что не доверяет тренерам, которые не могут оплатить свои счета.
— Бобби без вас будет куда спокойнее, мистер Грейвс, — сказал я. — Заводите лошадей в фургон и проваливайте.
Я подумал, что сейчас Грейвса хватит удар. Он пару раз открыл и закрыл рот и наконец направился к фургону, чтобы излить свой гнев на злосчастного Джаспера.
— Ну слава богу! — сказала Холли. — Так достал! Я так рада, что ты приехал! Как прошел ленч?
— Изумительно, — сказал я. — Это был просто шок.
Все трое услышали и резко обернулись ко мне.
— Как вы можете шутить?.. — начал лорд Вонли.
— А что такого? — сказал я. — Я ведь здесь. И я жив, черт побери!
Холли обвела нас взглядом. Она почуяла неладное, но не знала, в чем дело.