Нарцисс в цепях

Гамильтон Лорел Кей

— Что видно? — спросила я.

— Что она не знает остановки.

Я чуть не оказалась звездой в одной из ее постельных постановок. Спасло меня только то, что я ее убила, так что я здесь была согласна.

— Райне больше нравилось, если ты этого не хочешь, — сказал Ричард. — Она была сексуальной садисткой, а не доминантом. Я далеко не сразу понял, какая между ними огромная разница.

Я вгляделась ему в лицо, но он был в безопасности за щитом, и прочесть его мысли я не могла. У них с Жан-Клодом было больше моего практики в постановке щитов. Но если откровенно, я не хотела знать, что скрывается за этим потерянным лицом. Вдруг до меня дошло, что я получила воспоминания

Жан-Клода, но не Ричарда. Я даже не догадалась спросить, почему, но это потом, потом. Сейчас я только хотела оказаться за дверью этой комнаты.

— Пойдем отсюда.

Жан-Клод отодвинулся от нас и стоял без поддержки.

— Да, ночь кончается, а нам еще многое предстоит.

Я не глядела ни на него, ни на Ричарда. Я достаточно твердо пообещала, что, если до рассвета будет далеко, мы займемся сексом. Но теперь, поглядев на голую спину Ашера, увидев глаза Нарцисса, смотревшего на него со смешанным чувством обожания и ужаса, я не была уверена, что мне так уж этого хочется.

Глава 7

Наверху тянулся пустой белый коридор. Поверху обоев шел серебристый бордюр, по стенам — серебристые полосы — богато, но со вкусом. Как коридор какого-нибудь изысканного отеля. Я не знала, то ли это камуфляж, то ли Нарциссу так нравится. После черного техно-панка зала внизу и спальни Нарцисса в стиле маркиза де Сада это было будто выйти из кошмара в сон мирный и спокойный.

А вот мы здесь смотрелись неуместно. Все в черном, с обнаженными участками кожи — слишком большими. Джемиль взбежал по лестнице на цыпочках, его мускулистый торс мелькал в переплетении кожаной черной шнуровки. Штаны облегали узкие бедра как вторая кожа, а я уже поняла, наблюдая, как раздевается Жан-Клод, что такой гладкой линии не получишь, если под штанами надеты трусы. Джемиль повернулся, его косички до пояса закрутились вокруг. Контраст темного — черная кожаная одежда, темно-коричневое тело под ней. В этом коридоре он двигался темной тенью.

Следующим шел Фауст. Это был новый вампир, которого я видела внизу. При лучшем освещении его волосы отливали темно-красным, как будто неправильный оттенок рыжего, но ему это шло.

Кожаные штаны щеголяли большим количеством молний, чем нужно было, чтобы снять их или надеть, а черная рубашка застегивалась на молнию спереди. Она напоминала рубашку Ашера, если не считать цвета. Я не хотела думать, что там сейчас делает Ашер, продавший себя ради нас, и действительно ли он хотел быть с Нарциссом. Мне больше импонировала идея о самопожертвовании.

Я шла в середине, а за мной — две женщины. Сильвия все еще казалась мне на себя не похожей. Черная юбка такая короткая, что всякий, идущий позади, поневоле заметил бы все, что под ней есть. Ноги облекали черные чулки, от чего они казались длинными и стройными, хотя Сильвия выше меня всего на три дюйма. Еще она надела черные туфли на трехдюймовых шпильках, — может, это и создавало иллюзию длинных ног. Кожаный топ показывал очень четкую полоску тела от шеи до тонкой талии, схваченной широким поясом. Груди каким-то волшебным образом оставались по обе стороны от этой линии, будто их держало что-то, кроме лифчика.

Она улыбалась мне, но глаза ее уже выцвели до бледного волчьего цвета. Они не подходили под тщательный макияж и короткие, курчавые каштановые волосы.

Замыкала шествие Менг Дье. Там, где из-под винила проглядывала бледная кожа, она просто светилась. В приподнятом уголке каждого глаза что-то блестело, дополняя бледные тени век и резко наведенные ресницы. Она была меньше меня, уже в кости, с небольшой грудью, тоньше в талии, как изысканная птичка. Но взгляд,

который она на меня бросила, подошел бы больше грифу, чем канарейке. Я ей не нравилась, не знаю почему. Но Жан-Клод меня заверил, что свою работу она сделает. У Жан-Клода много недостатков, но если он доверил мою безопасность Менг Дье, значит, она это может. Он никогда не бывает со мной небрежен — в этом смысле.

Фауста все это, кажется, чертовски развлекало. От всего, что он видел, он довольно улыбался. Многие вампиры для сокрытия своих чувств используют маску надменности; этот, кажется, выбрал веселое добродушие. Впрочем, вполне может быть, что он действительно жизнерадостный тип, а я просто старый циник.

А почему со мной не было Жан-Клода и Ричарда? Да потому, что леопарды — мои. Если я возьму с собой других доминантов, это будет сочтено слабостью. Я собираюсь беседовать с другими альфами, чтобы передать им леопардов, но пока я никого не нашла, мне их защищать. Если пойдет слух, что я слаба, леопарды станут добычей всех и каждого. Не только эти чужаки-оборотни, которые пытаются сейчас у меня их отобрать, но и каждый городской оборотень на них полезет. Забавно, до чего они бывают сволочными, эти оборотни, если нет силы, которая их приструнит.

Так что спасти леопардов должна была я — не Ричард, не Жан-Клод, а именно я. Да, но для этого мне надо было остаться в живых, отсюда и группа поддержки. Я упрямая, но не дура. Хотя некоторые из моих знакомых могли бы с этим не согласиться.

На каждой белой двери был серебристый номер. Опять-таки как в очень приличном отеле. Мы искали номер девятый. Из-за дверей не слышалось абсолютно ничего. Только издалека доносился грохот музыки да слышался тихий шорох винила и кожи — это шли мы. Я никогда не думала, что тихие звуки могут быть такими громкими. Может быть, дело было в жутковатой тишине коридора, или я что-то новое обрела от соединения меток. Улучшенный слух — это неплохо, правда? Но столько «даров» вампирских меток оказывались в лучшем случае обоюдоострыми.

Я тряхнула головой, отгоняя мрачные мысли, и со своей четверкой телохранителей зашагала дальше. Я знала, что они ради меня готовы пожертвовать жизнью — это и есть работа телохранителя. Джемиль прошлым летом за меня получил два выстрела из дробовика в грудь. Дробь не была серебряной, так что он выжил, но он-то этого не знал, становясь между мной и дулом. Сильвия мне была обязана жизнью, а женщина ее комплекции никогда не займет второе место в иерархии стаи, если не будет крутой волчицей. Но я не верила до конца, что вампиры пожертвуют ради меня своей жизнью-нежитью. Опыт подсказывал мне, что чем дольше тянется полубессмертная жизнь, тем сильнее цепляется за нее владелец. Так что я рассчитывала на волков и знала, что в случае чего обойдусь без вампиров. И не важно, что Жан-Клод им доверяет, важно, что не доверяю я. Я бы предпочла прихватить с собой побольше вервольфов, но если бы я показалась в окружении только их, это было бы признание, что я не могу обойтись без стаи Ричарда. Это не так или не совсем так. Увидим, насколько плохо дело, когда откроем дверь.

Номер девятый был почти в конце длинного коридора. Когда-то в здании был склад, и верхний этаж просто поделили на длинные коридоры с большими комнатами. Джемиль встал сбоку от двери, Фауст — прямо перед ней. Не слишком умно. Я заняла позицию с другой стороны двери и сказала:

— Фауст, гиенолаки должны были отобрать у этих парней пистолеты.

Вампир посмотрел на меня, приподняв бровь.

— Они могли найти не все оружие.

Он продолжал смотреть. Я вздохнула. Более ста лет «жизни», сила такая, что мог бы уже быть мастером, и все равно любитель.