Нарцисс в цепях
Шрифт:
— Красивая речь, — заявил Джейкоб, — но мы уже проголосовали, и твой леопард должен заплатить, если ты не проявишь себя достаточно оборотнем, чтобы его выручить.
Я посмотрела на него — не на Джейкоба. На Ричарда.
— Ричард, прошу тебя...
Он качнул головой:
— Я не могу отменить голосование, Анита. Я бы сделал это, если бы мог.
В голосе звучала тяжелая усталость.
— Ладно, — вздохнула я. — Как мне получить Грегори?
— Прежде чем стать Нимир-Ра, она должна перестать быть лупой!
Это сказала
— Я думала, вы уже проголосовали и решили, что я больше не лупа.
— Так и было, — ответил Ричард. — Но чтобы это произошло официально по нашим законам, надо провести обряд, который оборвет твою связь с нами.
— И долго это будет? — спросила я.
— Может, быть, долго.
— Давайте я тогда сначала добуду Грегори, а потом я сделаю все, что потребует обряд ликои.
— У тебя есть право отказаться уходить, — сказала Сильвия.
Я посмотрела на Ричарда.
— У тебя есть такое право, — подтвердил он без выражения в лице и голосе. Трудно было сказать, огорчает его такая возможность или радует.
— И что случится, если я откажусь?
— Тебе придется защищать свое право быть лупой. Либо в бою один на один с любой доминантной самкой, претендующей на это место... — Он замолчал.
Сильвия поглядела на него, но фразу закончил Джейкоб:
— Либо доказать, что ты лупа, совершив помазание трона.
Я лишь глянула на него и пожала плечами:
— А что это такое — помазание трона?
— Ты трахнешься с Ульфриком на троне на глазах у нас у всех.
Я уже мотала головой:
— Почему-то я думаю, что ни я, ни Ричард не готовы к сексу на публике.
— Здесь дело чуть сложнее, — возразил мне Ричард. Он смотрел на меня, и что бы ни был в этом взгляде — гнев, страдание, — но выдерживать его было больно. — Одного секса мало. Мы должны были бы совершить мистическую связь между нашими зверями. — Он замолчал, и я подумала, что он закончил речь, но нет. — Как только что было у тебя с твоим Нимир-Раджем.
Мы смотрели друг на друга. Никакие слова не шли мне на ум, но что-то надо было сказать.
— Прости.
— Не надо извиняться.
— Почему?
— Это не твоя вина, а моя.
Тут я раскрыла глаза пошире:
— Как это?
— Я должен был знать, что у тебя должна быть такая связь с твоим партнером. Ты, даже будучи человеком, сильнее многих истинных луп.
— Как тебя понимать, Ричард? Ты жалеешь, что не сделал меня вервольфом, когда была возможность?
Он опустил глаза, будто не мог больше выносить, что я вижу его страдание. Я шагнула ближе, почти на расстояние вытянутой руки, так близко, что его вибрирующая энергия побежала по моей коже лапками насекомых. Я поежилась, но ощутила и еще что-то, такое, чего никогда не бывало раньше — с Ричардом.
Мой зверь вылился сквозь кожу и потянулся, как игривый котенок, купаться в силе Ричарда. Наши энергии заискрились,
Ричард задержал дыхание, глаза его расширились. Хрипло, почти придушенно, прозвучал его голос:
— Ты это нарочно?
Я покачала головой — не доверяла своему голосу. Искры унялись, и я будто прислонилась к почти сплошной стене силы, его и моей, будто одна эта стена мешала нам соприкоснуться. Я наконец обрела голос, но это был шепот:
— Что это?
— Соединение меток, я полагаю, — ответил он почти так же тихо.
Мне так хотелось пробиться сквозь силу и коснуться его, не терпелось узнать, будут ли наши звери так же играть вместе, как было у нас с Микой. Я знала, что это глупо, что он волк, а я, очевидно, леопард и наши звери друг друга не узнали бы. Но я так долго любила Ричарда, и мы были связаны метками Жан-Клода, и часть его зверя я несла в себе. Я должна была знать. Знать, может ли быть с Ричардом так, как было с Микой.
Моя рука двинулась сквозь силу, и было это будто суешь пальцы в розетку. Энергия была так сильна, что кусала кожу. Я потянулась к плечу — приличное вполне место, чтобы к кому-то притронуться, но он вдруг перепрыгнул через подлокотник трона и встал в стороне от него. Движение было такое быстрое, что не уследить глазами. Начало и конец его я видела, но не середину — моргнув, я ее пропустила.
— Нет, Анита. Нет, мыбольше не коснемся друг друга, я не хочу ощущать твоего зверя. Пусть мы не один и тот же вид, но это будет сильнее, чем все, что у нас до сих пор было. Мне этого не вынести.
Я уронила руку и отступила достаточно далеко от трона, чтобы он мог на него вернуться. Извиняться я не стала, хотя испытывала такое желание. Мне хотелось плакать о нас обоих — или вопить. У вселенной есть чувство юмора, но иногда тебе напоминают, что этот юмор бывает садистским.
Наконец-то я могла бы воспринять его мохнатую половину, потому что сама обзавелась таковой. Я могла бы стать Ричарду почти идеальной любовницей, наконец-то, но мы уже не можем никогда прикоснуться друг к другу.
Глава 24
Ричард снова сел на трон, а я встала достаточно далеко, чтобы он был спокоен. Рафаэль, Мика и Риис подошли поближе, встав за моей спиной полукругом царей. Это должно было создать у меня чувство защищенности — не создало. На меня навалилась усталость, страшная усталость и страшная печаль. Даже когда Мика стоял у меня за спиной, я не могла перестать смотреть на Ричарда, перестать гадать, что было бы, если бы. Да, я знаю, никогда бы я не позволила ему сделать меня вервольфом намеренно, но в уголке сознания продолжало вертеться то самое если бы.Так что я велела этому уголку сознания заткнуться и вернулась к делу.