Нарисуем
Шрифт:
– Маркелов? Тип еще тот! Но тут вот, – пальцем в компьютер ткнул, – перспектив никаких.
– В смысле?
– Информация не заказана.
– Кем?
– Похоже, беспокоит он кого-то. Не лезет в проект. А может, тут что-то личное?
– Ясно. Характеристика на тот свет не заказана?
– Золотые слова!
Понятно. Фейс-контроль у ворот рая. Пека и в цифровой системе устроит бузу!
– Кто конкретно?
– Вообще-то нам задачки ООО дает.
– Стоп! – я радостно закричал. –
Он глянул в компьютер.
– Что-то не видать.
У Пеки ж все схвачено, даже и там! Он же говорил: Рада там командует. Разыщу ее. Уж она Пеку обслужит.
– Клиент ваш, – пообещал я хвастливо, – первым номером пойдет!
– Ой бы.
– Так. Кто конкретно занимается им?
– По вашему конкретному случаю? – Он в ящик заглянул. – Ланской. Но только, ради бога, не выдавайте меня. Информация секретна.
Ланской? Так это же Гуня! Уладим все!
– Я помчался!
– Но учтите – жизни там нет.
Он считает – тут у него есть!
– Пока.
– Счастливо!
В кабинете, указанном мне охранником, Митька оказался! Видимо, замещает. Я обрадовался: ну растет! Обнял его. Объяснил… Долгая пауза.
– А вы уверены, что карьеру в этой весьма перспективной компании я должен начинать именно с коррупции и кумовства?
И не просто сказал! Каждое слово тщательно выговорил! И глаза при этом так же честно горят, как тогда, когда я увидел его и влюбился. Сын? Чей? Не имеет, увы, значения. Ничей… Да, с коррупцией мне не везет.
Он поднял со стола мелкую фишку.
– Вот. Два гигабайта. И это у меня на весь край… А кто такой… Петр Маркелов?
Голос все же дрогнул его. Но говорить, что отец – значит, все портить. Неподкупные времена.
– Но он же… Герой труда!
– Вам ли, дядя Валера (теплинку подпустил все-таки), не знать, как все это делалось тогда.
– А как?
– А так!
Принцип у него! Вопрос только – откуда? То есть вычеркивает, попросту, все, что было раньше… кроме, разве что, звезд Кремля. Или… что-то личное, как мой друг говорил? Сверхстрогость именно по отношению к отцу? Отрицание поколений?
– А «Горняк Заполярья»… помнишь ты?
– О той… липе лучше не вспоминать! – Он даже встал почему-то.
Получил достойное образование. Суров. Но несправедлив. Зато хорошую должность обрел – редактор кладбища. Впрочем, это только начало. Все впереди у него. Пока он со мной по-родственному, другого бы выгнал давно… Коррупцией все же попахивает. Уйду от греха. Хоть бы Пека не догадался, откуда пришла на него беда!
– Но он, – все же не удержался я, – здоровье отдал работе… и жизнь!
Митя клавишу нажал – и появилась справка.
– Увы, обыкновенный цирроз. Это вы предлагаете передать в вечность?
А ты еще надеялся, что у
На двери – «Белое Безмолвие». Да… С безмолвием тут хорошо!
Действуй! Поскольку надеяться тебе больше не на кого… но и сдаваться некому – крутись!.. Снова вернулся в морг. Ну просто зачастил на огонек. И шеф уже меня как родного встретил.
– Ну что? – ладошки потирая, поинтересовался.
– Точно как вы и предполагали, – грубо ему польстил.
– А я что говорил! – Довольно кряхтя, поднял на стол бутыль с раствором. Пинцетом вытащил из нее какую-то внутренность. Отложил. – Для закуски, увы, не годится.
Выпили так. Поговорили по душам. Давно уже так душевно не говорил. Все практически порешали.
– …на тысячелетия они, информационное пространство свое экономят! Если скаредничать так – никаких тысячелетий вообще не будет!
– Золотые слова!
Выпили еще. Совсем стало хорошо. Вот где мне хорошо теперь становится.
– А может, он еще вылезет? – вырвалось у меня.
– Да нет, – радушно произнес он, – наш клиент!.. По санитарным нормам положено после смены сутки отдыхать, а они, когда в очередной раз пытаются их закрыть, неделями не поднимаются, скрываются там… как партизаны в катакомбах!
…И еще кто-то, кажется, в катакомбах был.
– А кто закрыть-то рудник старается?
– Да есть тут такое лобби у нас – уран из Южной Африки привозить.
Ясно! И чтоб местной памяти – никакой. То-то, когда мы таранили их, из черного джипа вместе с Кузьминым седой негр вышел. Я еще гордо подумал: приехал русский учить!
– Но молодцы, отстояли. Не говоря уже о другом, секретном, Барыбинская АЭС им кормится, дает до сих пор свет и тепло… даже, как это ни парадоксально, самому «Белому Безмолвию», которое теперь усиленно «сливает» их.
– И перво-наперво Пеку?
– Золотые слова…
Ну просто я тут сделался златоуст!
– Без Пеки тут все что угодно можно сделать. Главное, чтоб уже и не помнили таких!
Да. А пока ощущается тут свет и тепло… и даже, как это ни парадоксально, в морге. Шеф в белом халате нараспашку сидит.
– И вы заметили?
– Что?
– Какая жара тут стоит?
– Заметил, – проговорил я, пот утирая. – Как-то странно для морга.
– Отопление провели. Даже в те помещения, где покойники лежат.
– Как?!
– По генеральному плану реконструкции и модернизации. Я как раз был долго на операции, прихожу – батареи жарят! В секционной – плюс двадцать! Пошел к директору. Тот говорит: согласно плану вложены деньги, сломаете – будете платить. Вот так! – Он утер полотенцем пот с груди.