Наркомпуть Ф. Дзержинский
Шрифт:
Вскоре после ухода Благонравова началось совещание экспедиции вместе с членами комиссии СТО по топливу.
Около одиннадцати часов вечера в дверь салона тихонько постучал секретарь экспедиции Барташевич. Ему никто не ответил. Тогда он заглянул в купе и увидел, что Дзержинский отдыхает на диванчике. Секретарь хотел уйти, но нарком окликнул его.
— Феликс Эдмундович, можно оставить у вас на столе протоколы совещаний на подпись?
— Зачем оставлять, давайте, я сейчас прочитаю…
Нарком взял у него из рук протоколы, перепечатанные на машинке, и что-то вспомнив, строго взглянул на секретаря экспедиции.
— Где это вы пропадали? Сегодня
— Виноват, Феликс Эдмундович, отстал от поезда…
— Почему?
— Когда мы прибыли в Тюмень, товарищ Беленький объявил трехчасовую остановку. Я сходил в город, зашел в парикмахерскую, постригся и когда через два часа вернулся, то узнал, что поезд отправился намного раньше, чем было объявлено.
— Как же вы добрались?
— В Омск шел порожняк с Урала.
— Замерзли, изголодались?
— У поездной бригады была теплушка. Хлеба на станции не достал, зато какого-то тощего, вероятно, дохлого гуся купил и всю дорогу глодал косточки…
Дзержинский чуть улыбнулся уголками губ и, ничего не сказав, углубился в чтение протоколов. Вот он взял со столика остро очинённый карандаш.
— Формулировка — это не мелочь. От точности формулировки нередко зависит исход принятого решения. На совещании я поставил вопрос о создании Уральского округа путей сообщения. Вот ваша запись в протоколе о том, что товарищи Зимин и Грунин [14] выступили против моего предложения. Далее вы так записали решение совещания:
14
И. А. Грунин — ответственный секретарь Цектрана.
«Поставить вопрос о необходимости создания Уральского округа путей сообщения в Обл. Экосо, Уралбюро ЦК и железнодорожных кругах на всестороннее обсуждение».
— А я не так предлагал, — подчеркнул нарком. — Вы не уловили тонкости. Представьте себе, что управления дорог Урала получат от вас выписки из решения совещания. Многие будут рассуждать так: «Экспедиция НКПС считает необходимым создание Уральского округа. Это предложение внес сам народный комиссар Дзержинский. Чего тут еще возражать?» И хотя возможно в душе у них будут сомнения, все же проголосуют «за». А быть может, я неправ, быть может, правы Зимин и Грунин? Нужно, чтобы этот вопрос был решен коллективно и свободно, без давления сверху. Поэтому я в вашей записи зачеркиваю слово «необходимости» и получится моя формулировка — поставить вопрос о создании округа на всестороннее обсуждение. Вы поняли меня, товарищ Барташевич?
— Понял, Феликс Эдмундович.
Наблюдая, как внимательно читает нарком протоколы совещаний, молодой секретарь проникался ответственностью за порученное ему дело, значимость которого сразу выросла в его собственных глазах.
Но вот нарком недовольно посмотрел на секретаря:
— Оказывается, вы просто невнимательны, товарищ Барташевич. Где запись моих конкретных предложений? Я говорил о необходимости снабжать поездные бригады горячей пищей в пути, на продбазах. Это повысит их работоспособность. Я предлагал рассмотреть вопрос о возможности удлинения тяговых участков. Если бы это удалось, то ускорилось бы движение продовольственных маршрутов. Еще я предлагал за простой вагонов сверх установленного срока взимать с получателей грузов крупный штраф. Это очень важно, чтобы наши ведомства быстрее стали разгружать
Румянец медленно сползал со щек Барташевича, от волнения у него пересохло в горле и он еле слышно хрипло прошептал:
— У меня не помещалось… Посмотрите, пожалуйста, на бороте страницы, Феликс Эдмундович. Там записаны ваши предложения.
Дзержинский быстро перевернул страницу, прочитал ее и мягко улыбнулся:
— Извините меня, товарищ Барташевич, напрасно упрекнул вас…
Нарком дочитал протоколы, подписал их, вернул секретарю и сказал:
— Прошу вас через час-полтора зайти. Я в это время напишу приказ о премировании железнодорожников за ускоренный вывоз продовольствия. Его надо быстрее опубликовать, поэтому рано утром вручите машинистке для перепечатывания. И еще составлю записку для передачи по прямому проводу в Москву, Фомину. Отнесете на телеграф…
10 января 1922 года уже было на исходе.
Истекали первые сутки пребывания экспедиции на дорогах Сибири, но еще не закончился восемнадцатичасовой рабочий день наркома, до краев заполненный делами, заботами, волнениями, поисками выхода из тупика, в котором находились железные дороги.
Кудрявцев, бывший комиссар Сибирского округа, щеголяя военной выправкой, бойко щелкнул каблуками начищенных сапог и представился наркому.
Дзержинский пытливым взглядом посмотрел на него и пригласил сесть.
— Я уже сдал дела Назарову, акт о передаче подписан, завтра еду в Москву, — развязно сообщил Кудрявцев. — Однако Назаров почему-то опасается выдать мне проездные документы, говорит, что получил ваше распоряжение никого из Сибири не откомандировывать. Он, видимо, не понимает, что меня это не касается, так как я уезжаю по вызову ЦК.
— Не по вызову, а по отзыву ЦК, — внес поправку нарком. — Вас отзывают по требованию сибирских организаций. Так как вы остаетесь в распоряжении НКПС, то Назаров вполне резонно требует моего разрешения на ваш отъезд. А вам я вижу, — добавил Дзержинский, — не терпится поскорее уехать. Вы что — первым хотите убежать с тонущего корабля?
— Не понимаю, — растерянно ответил Кудрявцев.
— Отлично понимаете. Я вас именно таким и представлял себе, читая вашу докладную в НКПС. Вот она на столе. Почему вы писали неправду? У вас сказано: на дорогах Сибири наведен порядок и даже экономится топливо. Что вы нам пыль в глаза пускаете? Я так и пометил на полях вашей записки. Сейчас я бы так деликатно не написал. Комиссия Берзина установила, — в голосе Дзержинского зазвучало негодование, — на дорогах днем и ночью идет открытый грабеж маршрутов с углем. А вы докладываете, установлен «порядок»!.. В паровозных топках пережигают уголь без всякой меры, сверх норм, а вы сообщаете: «экономия». И кто это пишет? Уполнаркомпуть по Сибири, комиссар округа — мое главное доверенное лицо! Вы — безответственный человек!
Кудрявцев глубоко потрясенный поднялся со стула.
— Садитесь, я еще не кончил, — сдерживая гнев, приказал нарком, тоже бледный от волнения. — Вы пишете: «При новой хозяйственной политике Центр имеет возможность следить за работой округа по экономическим результатам эксплуатации». Да, блестящие результаты! Скажите, пожалуйста, о каких «экономических результатах эксплуатации» можно говорить и как их оценивать, если сибирские дороги вывозили в декабре менее 20 процентов нормы? Менее 20 процентов, — с горечью повторил народный комиссар и замолчал.