Нарочно не придумаешь
Шрифт:
Она всегда говорила «серьезный», когда хотела, чтобы он что-то сделал быстро… Но на этот раз разговор и правда намечался серьезный.
Началось с того, что дома был дядя Леша. Хотя приезжал он только по выходным и с утра, а сегодня была середина недели, и на дворе уже вечерело. «Ты с дядей поедешь отдыхать на море» – заявила мама, чуть только они переступили порог квартиры, и вдруг расплакалась. – «Да ладно тебе, Люсь! – Дядя Леша, махнул рукой…– Здоровый он уже парень! Смотри, дылда какая, в дверь не проходит!»
Сережа растерялся… Мама плакала, дядька в предвкушении потирал руки… «Не боись, племяш,
«Я же сказала, вы едете отдыхать на море… – Сквозь слезы проговорила она. – Куда-то под Лазаревское…»
«Не “куда-то”, – пояснил дядька, – а в студенческий лагерь от моего института! “Буревестник” называется. Правда, я туда не попал из-за оценок, но твоя маман благосклонно нас спонсирует. Поэтому мы с комфортом разместимся в частном секторе. Мне дружбан наводку дал!»
Серджиньо из всего вышесказанного, наконец, понял, что он уезжает. И уезжает без мамы. Сначала ему стало грустно, и он тоже чуть не расплакался, даже в носу засвербило. Потом вдруг ему подумалось: «Это же, как у Даниеля Дефо в “Робинзоне Крузо”!» (Эту книгу он как раз недавно дочитал, правда, начал чтение еще в пятом классе, поэтому, что там было в начале, особо не помнил). Выходило все очень похоже: тоже море, ну, и свобода, конечно!
«Ты, сестра, не переживай! – Дядя Леша продолжал “успокаивать” маму. – Я из нашего Золотунчика мачо сделаю! Настоящего!»
«Я эээтого и боюююсь!.. – Завывала мама сквозь всхлипывания. – Сынок… – она на цыпочках подошла и обхватила Серджиньо за шею. – Будь аккуратней. Далеко не заплывай, слушайся дядю!»
«Мам, я и плавать не умею!» – Сережа окончательно был сбит с толку. – «Ну, вот и лады! – подытожил дядя Леша и засобирался. – Короче, Люсь, привезешь его завтра к девяти вечера на Курский вокзал! Встретимся в центре зала. И приодень парня, а то меня с двухметровым “первоклассником” в вагон не пустят». С этими словами дядя быстренько ретировался.
На следующий вечер, ровно в восемь, мама, как «бравый солдат Швейк» вела вновь испеченного «новобранца» к условленному месту в центре зала. Картина была эпичной. Худая, выше среднего роста женщина неопределенного возраста, в джинсах и с большой родинкой-бородавкой на носу со скоростью взлетающего «МИГа» тянет за руку огромного детину, сплошь увешанного мешками и баулами! Если бы эту сцену наблюдал раввин, он бы сказал: «Ой-вей, очередная еврейская семья затеяла переезд?!»
Дядя в девять не появился… Мама за весь этот час не находила покоя ни на минуту, и каждую секунду называя дядю всякими плохими словами, не отрывала глаз от больших вокзальных часов. В пять минут десятого она толкнула ошалевшего от обилия людей Серджиньо и раздраженно произнесла: «Все, сынок, пошли садиться… Твой дядя – дегенерат!» И с этими словами повела сынка-тяжеловоза на перрон.
Дядя Леша появился, когда мама вместе с проводницей пыталась запихнуть своего огромного «Робинзона» в вагон. Уже был дан третий свисток к отправлению, а тело все не входило. «Эй, мешочники, чего везем?! Чо, нэ лызит?!» – В модно обрезаных джинсах-шортах, в цвет им джинсовой безрукавке и с болтающейся на плече спортивной сумкой он походил
«Хватит!!! – (Мама резко отпустила «тело», и проводница приняла всю ответственность на себя). – Ты, Алексей, отвечаешь мне за сына! Своей тупой головой отвечаешь, понял?!»
«Сын», потеряв равновесие на последней ступеньке, начал стремительно увеличивать нагрузку на тренированные руки проводницы…
«Да, блядь! Держите его, сейчас наебнется!» – Заверещала та, и мама с дядькой бросились на помощь.
Когда наконец поезд набрал скорость, и Серджиньо вместе с дядей, окончательно потеряв из виду бегущую по перрону маму, рухнули каждый на свою полку, дядя Леша изрек: «Все, Золотунчик! Амба! Приключения начинаются!»
Серджиньо, погребенный под ворохом маминых баулов, со слезящимися от встречного ветра, глазами под запотевшими очками, уже представил себе эти «приключения».
«Вот, Золотунчик, смотри! – Дядя достал из сумки две бутылки пива. – Во-первых, “СВ”! Люкс, а не какое-то купе на четверых! Маман ради тебя, Золотунчик, на все пойдет. А во-вторых… – Дядя лихо откупорил зажигалкой бутылку и втянул пену. – Чай будешь?»
Сережа долго не мог уснуть. И не потому, что дядя храпит, мама тоже иногда храпела, к этому можно привыкнуть! Но вот в том, что полку не придумали под рост Серджиньо, конечно, конструкторы оплошали! Если голова – на подушке, то ноги надо либо согнуть и засунуть под себя, либо задрать вверх! На боку, если поджать ножки, свалишься: узко. Ну а если вытянуть ноги, то окажется, что ты уже сидишь. А как можно спать сидя? Но Сережа незаметно для себя все-таки заснул.
Резкий звук, а точнее – хлопок, вырвал его из сновидения, в котором они с мамой ехали за город на пикник. На пороге тускло освещенного ранним утром купе, в аккурат перед отражающем его попу зеркале, с полотенцем через плечо, стоял дядька и весело «скалился»: «Подъем, Золотунчик, хватит бездарно просирать время, в могиле выспишься!»
В могилу Серджиньо не хотелось, но и вставать ни свет ни заря он не привык. Дядька бодрой походкой, кинув на свою полку полотенце, прошел через купе к столику и вытащил из-под него один из баулов, которыми мама снарядила Сережу в «далекое» путешествие. «Ммм… так… Посмотрим, что твоя маман нам с собой сообразила пожрать… Ага, котлеты… О, целая жареная индейка?! Однако! – Он порылся глубже. – А это что? Ого, Золотунчик, смотри: кастрюля! Черт, во замотала пленкой… Золотунчик! Тут – борщ, е-мое! Да, Золотунчик, тебя хрен прокормишь!»
Позавтракав, как будто пообедав и поужинав за раз, дядя Леша сказал, что пора провести разведку боем – и ушел. Что за разведка? И вообще, что можно разведывать в поезде, если все вагоны одинаковые, Серджиньо не понял. Он поудобнее устроился на своей полке и начал смотреть в окно. Где-то через час, когда у «наблюдателя» уже совсем зарябило в глазах от бесконечно однообразных деревьев, мелькающих перед ним под монотонный стук колес, вернулся дядя.
«Так, Золотунчик, сиди на жопе ровно и не чирикай! Твой родный дядька идет делать нас сказочно богатыми. Тут, в соседнем вагоне, два фраера предложили в «преф» покатать. Сейчас я их прокачу с ветерком!»