Народ Мухаммеда. Антология духовных сокровищ исламской цивилизации

Шредер Эрик

Причина в том, что они ждут от других того, чего не сделали бы сами. Когда кто-то проявляет доброту по отношению к другому, тому нравится получать помощь, но в то же время у него возникает легкое чувство обиды. Если помогать ему постоянно, он становится жалким и подобострастным. С другой стороны, если он хочет вернуть столько же, сколько получил, начинается открытая война, и скоро начнутся неприятности – если не явная злоба, то надуманные подозрения и непонимание, которые невозможно будет рассеять. Если вы близкие друзья, доверие становится опасным, потому что беда может сложиться из враждебности и знаний о ваших делах. Поэтому незнакомых людей опасаешься меньше. Даже уличный вор – меньшая угроза:

он беспристрастен, ему все равно, ваши ли это деньги или кого-либо еще. Но величайшая опасность – грабитель, которому нужны именно вы.

Поэтому в наше время мой совет для благоразумного человека таков: чем меньше у тебя знакомых, тем лучше, меньше врагов, которых следует опасаться. Ибн Алва ясно говорит об этом в своих стихах:

Ни с кем не знайся:Станет друг твоим врагом.За трапезами ты съедаешь яд, —Знай: от него ты можешь умереть.

Человеческая природа становится жалкой в своей зависти. Я слышал, как это говорил Хасан-астролог, правитель Ахваза. В прежние времена зависть к благополучию заставляла достигать того же, зависть к знаниям – учиться самому, зависть к щедрости – поступать так же. Но в наши дни, когда люди – жалкие создания, неспособные к состязательности, они скорее разрушат то, что их превосходит. Богатого человека они постараются разорить, образованного обвинят в упрямстве заблуждений, а щедрого – в поиске выгоды и выставят его подлецом.

Если кто-то из старшего поколения рассказывает истории о своем времени (обычно это истории о великодушии и доброте, богатстве, доблести, терпении, роскоши и высоких идеалах), будучи людьми, неспособными понять подобное, ему просто не верят или, по крайней мере, считают, что он сильно преувеличивает.

Причиной всему этому – порочность нашего времени, все вырождается. Желания меняются к худшему, старое износилось.

Никто больше не стремится к великому. Все слишком заняты заработком, чтобы думать о таких вещах, и довольствуются удовлетворением своих животных потребностей. Мы живем, как было предсказано: времена становятся хуже, а люди сложнее, пока Судный день не отделит осадок. Как сказал однажды поэт Мутанабби:

Они жили во времена расцветаИ были счастливы.А нам досталосьТяжелобольное время.

Мы живем в такое время, когда человек получит лучшего зятя, выдав дочь за могилу.

Народы

Людям свойственно позволять править собой тем, кто не способен править, славить бесчестных и объявлять мудростью неблагоразумие. Толпа идет за тем, кто ведет ее, кем бы он ни был, она не может отличить слабого от сильного и правду от обмана.

Если кто-то захочет в этом убедиться, покажи ему собрание образованных людей: видно, что они мудры, воспитанны и проницательны. После покажи ему любую толпу, и он увидит, что толпа собирается не иначе как вокруг дрессировщика с медведем или шутника с обезьянкой, которая танцует под барабанную дробь. И легкомысленная забава будет привлекать толпу везде. Ее можно увлечь обманными фокусами и шарлатанством, она будет слушать романтическую ложь и стараться разглядеть избитого или повешенного.

Запугай ее, и она повинуется. Бойся ее, и она сможет все. Ее не возмутит зло и не растрогает добро. Она беспристрастна: она не может отличить хорошего человека от дурного.

Вот слова пророка, которые подтверждают это.

«Есть

два вида людей, – сказал он, – те, кто знает, и те, кто узнает, прочие же ничем не лучше стаи животных, и Всевышний о них не заботится».

«Да, я знаю Всевышнего», – скажет обычный человек.

Другие, довольные своим влечением к Иному миру, называют эту тягу Провидением, или Горячей Любовью, или Всевышним. У каждого есть притязания, но никто не достигает этого в действительности. Теперь обратившиеся в религию пренебрегают воспитанием в себе терпения и тратят время на мечтания, которые называют размышлениями. Даже суфизм, который когда-то был сущностью без названия, теперь стал названием без сущности.

Однажды у дервиша спросили, зачем он носит цвет траура – синий.«Пророк Всевышнего, – отвечал он, – оставил три наследства:бедность, знания и меч.Люди силы выбрали меч и нашли ему плохое применение.Ученые выбрали знания, но создали лишь профессию учителя.Дервиши выбрали бедность и стали ленивы.Я ношу синий, скорбя о судьбах всех этих людей».Мусульмане грешат, христиане развращены,Иудеи запутались, еще более – колдуны.И каждый – или умный нечестивец,Или глупый праведник.

Вера: борьба или крушение

Проснитесь, глупцы, проснитесь! Ваши верования – лишь наследованный обман! Вероучение – лишь средство могущественных сделать других рабами. Все религии равно ошибочны. Это вымысел, созданный коварством ныне мертвых.

Человек может казаться мастером своего ремесла, вполне разумным мастером, но, когда дело касается религии, он становится упрям и туп. Религиозность – часть человеческой природы; и люди полагают свою религию надежным убежищем. Иногда то, что растущий ребенок слышит от старших, остается с ним на всю его жизнь. Отшельники в пустыне, фанатики в мечетях – все глотают религиозные истины, как иные глотают рассказ выдумщика, не думая о том, так ли это в действительности. Будь один из этих отшельников или верных мусульман рожден в семье магов, он был бы магом открыто.

Пессимизм

Из тех, кто зряч и все же не грустит, не сделалаРелигия орудием алчности ни одного.Все равно плохи, и я б не различал тех от других, я осуждаю всех.Никому не доверяй, но сверх всего страшись себя и, будучи один,Остерегайся.

Если вы направлены на низшее, будьте уверены, что направлены к тому, к чему принадлежите, и вновь прививая ветвь к стволу. Вы были созданы из грязи, в грязь и вернетесь.

Абу Ала из Маарры

Когда я проезжал через Маарру, Абу Ала считался правителем города. Хотя он очень богат, и у него много рабов и слуг, и все горожане подчиняются ему, как подданные, он, отринув мир, носит власяницу, никогда не выходит из дому и не съедает за день ничего, кроме манны ячменного хлеба. Его ворота никогда не бывают заперты; но его чиновники и последователи, которые руководят городом, советуются с ним лишь о действительно важных делах. Он никогда не отказывается от предложенных ему денег. Он постится весь день, бодрствует ночью и не хочет иметь ничего общего с тем, что происходит в миру.