Народ-победитель. Хранитель Евразии
Шрифт:
Им даже удалось взять Алеппо. Но Бейбарс со своими мамлюками уже спешил им навстречу. Битва состоялась 10 декабря 1260 года при Хомсе. Монгольская армия была снова разбита и откатилась за Евфрат. И страх перед монголами после двойного их поражения приутих. Вновь избранный великий хан Хубилай перенес в 1261 году столицу империи из Каракорума в Пекин (тем самым показывая, что главное направление для него – это Китай) и дал Хулагу титул ильхана (т. е. хана части империи), показав расположение. А вот отношение между Золотой Ордой (Джучидами во главе с Берке) и Ильханами-Хулагуидами становились все хуже и хуже.
В 1262 году между ними началась большая война. Идеологическим обоснованием войны была месть правоверного Берке за казненного по приказу Хулагу аббасидского халифа аль-Мустасима, однако
Он приказал своим войскам возвращаться в Дешт-и-Кыпчак, т. е. в степи Золотой Орды, а если не удастся – отходить в мамлюкский Египет. Когда в августе 1262 года через Дербент в Ширван вторглось 30-тысячное конное войско под командованием Ногая, из Аладага выступила хулагуидская армия. Ее авангард спустя два месяца столкнулся с Ногаем у Шемахи и потерпел поражение. Но 14 ноября, когда к месту боевых действий подтянулись силы Абатай-нойона, джучидская армия была разгромлена, а Ногай бежал. Утром 8 декабря все хулагуидское войско подошло к Дербенту. Сражение длилось весь день, и ордынцы в итоге отступили, оставив крепость.
Абатай, соединившись с Абагой, сыном Хулагу, перешел Терек и захватил лагерь и обозы войск Ногая. Берке организовал контрнаступление, и 13 января 1263 года на берегу Терека состоялась битва. Хулагуидская армия потерпела поражение, причем множество воинов при отступлении провалилось сквозь тонкий лед реки. Потери с обеих сторон были так велики, что Берке, согласно Ибн Василу, воскликнул: «Да посрамит Аллах Халавуна этого, погубившего монголов мечами монголов! Если бы мы действовали сообща, то мы покорили бы всю землю». Войско Берке, пройдя за Дербент, вскоре отступило обратно на север. В то же время Хулагу, вернувшись в свою столицу Тебриз, среди прочего приказал казнить всех ордынских купцов-уртаков, занимавшихся в Тебризе торговыми операциями, а их имущество конфисковать. Берке ответил казнью персидских купцов, торговавших в его владениях. И вот в этих жестоких обстоятельствах Берке требует военной помощи от Александра!
Все! Наступает момент истины. Возможно, самый сложный и тяжелый в XIII веке, сложнее, чем у Торжка в феврале – марте 1238 года, и один из самых сложных в русской истории. Александр решает: войска не давать. Но как? И он уводит свои полки к Тарту (Юрьеву) еще в 1262 году, осаждает, штурмует, стреляет, объявляя Орде: «На нас напали». А через некоторое время боевики Александра одномоментно и согласованно входят со стороны Смоленска, Новгорода, Вологды во Владимиро-Суздальское княжество и синхронно с вечами Владимира, Суздаля, Ростова, Ярославля изгоняют баскаков и их отряды, громя и убивая самых наглых и злых. Акция была подготовленная и резкая. И тут с ильханами Ирана начинается эта тяжелая для Орды война. Нужно принимать решение. Князь едет в Орду. И жестко ставит перед Берке условия: или дань без баскаков, войска на войны и мальчиков в янычары, или – партизанская война. Здесь не Сирия – леса.
Теперь думает уже Берке. Он зол на Хубилая, на Александра и на Хулагу (особенно). Но Александр приехал один, как камикадзе, он не блефует. К тому же он не хочет подчиняться Монгольской империи. И Берке тоже. Не платить им дань, а делить доходы от Волги с Искандером. Все равно кавалерию там, в лесах-болотах, постоянно держать нереально. В итоге Берке делает ход: он слагает с себя вассальную клятву Хубилаю (т. е. Монгольской империи – и с этого момента (1262 г.)
Явно не без оснований указывая на преувеличенный характер Батыевых разрушений на Руси, описываемый большинством российских, а затем и советских историков, сохранение основной части боевого потенциала страны (в том числе кадрового, особенно у самого Александра и его братьев, а также у Даниила Галицкого и его брата Василько) Феннел ставит в укор Невскому то, что тот регулярно срывал антимонгольские кампании: братьев Андрея и Ярослава в 1252 году, а затем выступления новгородцев во главе со своим старшим сыном Василием Александровичем в 1257–1258 годах против переписи населения монгольскими численниками.
Британский профессор утверждает, что Невский неоправданно много и негативно уделяет внимания тевтоно-шведской угрозе на западе, которая была явно преувеличенной и просто не представлявшей угрозы для русских латников, а значит, и страны в целом. И в то же время из сугубо личных интересов однозначно и решительно отказался от участия в организации крестовых походов против монголов. На это можно сказать: во-первых, Даниил Галицкий пытался организовать крестовый поход против монголов. И что? Ему кто-то помог? Кроме пустого титула короля, он что-то получил от Запада реально? [44] Нет. Во-вторых, британец в чисто английской манере забывает или опускает очень важные моменты: а что, Александр ходил воевать с Ордой в Иран, Азербайджан, Хорезм; или давал им войско; или сдал новгородцев (за 1000 гривен), вводил у них тамгу, монгольскую таможню? Или заботливо поддерживал баскаков, оборонял их, помогал материально? Нет. Он предпочитал молниеносно действовать и умел ставить резкие условия, от которых было трудно отказаться. При этом он предпочитал быстроту не только на Востоке, но и на Западе. Ему не нужны были дурацкие крестовые походы, долгие и разорительные кампании, распыляющие и поглощающие людей и ресурсы. У него было мало ресурсов и много проблем на всех направлениях. И это со временем поняли и князь Даниил, и его братья, которые вскоре помирились с Александром. И наконец, в-третьих: западное направление.
Действительно, сегодня понятно, что бои в Прибалтике в основном велись небольшими, но хорошо подготовленными отрядами, опиравшимися на тяжеловооруженных рыцарей и пехотинцев с обеих сторон. По-настоящему крупных сражений в XIII веке в Прибалтике было два – это Раковорское (1268 г.) и Псковское (1269 г.), когда русские, немцы, шведы и датчане стягивали крупные по тем временам и хорошо вооруженные, боеспособные армии. Так, в Раковорском сражении с обеих сторон сражались около 15 000 воинов. Больше было только у Грюнвальда через 142 года. Но те же немецкие историки, заявляя о том, что при Александре масштаб сражений был меньше, чем считалось раньше, более осторожны в своих выводах.
Так, Э. Хеш [45] и Вильям Урбан [46] описывают, что обе стороны пытались оттеснить друг друга от стратегически важного (особенно для транзитной торговли «Восток – Запад») Финского залива, – что у русичей в целом получалось лучше, – изматывая друг друга ударами и рейдами небольших подготовленных отрядов. Но при этом оба допускают, что при неудачном исходе для русских воинов Ледового побоища или Раковорского сражения была возможна «временная оккупация Новгорода». Вот это уже очень важные заключения.