Народ
Шрифт:
О, если бы её учили как следует! О, если бы кто-нибудь догадался потратить хотя бы полдня, прививая ей навыки, полезные человеку, потерпевшему кораблекрушение на необитаемом острове! В конце концов, такое может случиться с каждым! Даже элементарные советы о тонкостях приготовления печенья пришлись бы как нельзя кстати! Но нет, бабушка всегда утверждала, что леди не должна держать в руках ничего тяжелее зонтика от солнца, и ни при каких обстоятельствах не должна переступать порог кухни, исключая случаи приготовления Недорогого Благотворительного Супа для Достойных Бедняков, каковых, по мнению бабушки, на белом свете было крайне мало.
–
Бабушка всегда говорила это с особым блеском в глазах, который позволял предположить - планируются 138 убийств. И даже краткое знакомство с престарелой леди не оставляло сомнений, что она вполне способна их организовать. Никаких грубостей, разумеется. Никакой суеты с кинжалами и пистолетами. Только весьма элегантные и тактичные убийства. Упавший кирпич здесь, замёрзшая лужица на высокой стене замка там, а подозрительное бланманже на дворцовом банкете (мышьяк так похож на сахар, верно?) поможет позаботится сразу о нескольких претендентах… Впрочем, вряд ли бабушка была способна зайти настолько далеко. Тем не менее, старуха жила надеждой, а тем временем по мере сил внимательно следила, чтобы её внучку не дай Бог случайно не научили чему-нибудь практически полезному.
И вот вам, пожалуйста, результат: Эрминтруда, вооружённая лишь своим идиотским именем, пытается приготовить традиционный дневной чай на обломках корабля посреди джунглей! Почему никто не предусмотрел подобного оборота событий?!
А приглашённого молодого человека бабушка наверняка сочла бы дикарём. Но он не был дикарём. Девушка видела, как он хоронил тех людей в море. Брал тела на руки очень бережно, даже собак. Не выбрасывал их прочь, словно мусор. Заботился о соблюдении ритуала. Он плакал, но не замечал её, даже когда она стояла прямо пред ним. Только однажды его заплаканные глаза почти сфокусировались на ней, но потом он просто прошёл мимо и вернулся к своему скорбному труду. Он вёл себя столь бережно и деликатно, что никак не мог быть обычным дикарём.
Тут она вспомнила, как первый помощник Кокс стрелял из своего пистолета по обезьянам, пока корабль стоял на стоянке в устье реки где-то на побережье моря Церамис. Кокс хохотал, наблюдая, как коричневые тельца падают в воду, и особенно радовался, если обезьяна была ещё жива, когда к ней бросались голодные крокодилы.
Она закричала, чтобы он прекратил, он рассмеялся в ответ, потом из рубки на шум прибежал капитан Робертс и случился грандиозный скандал, после чего дела на "Свит Джуди" окончательно пошли наперекосяк. Как раз перед её отплытием на другой конец мира, газеты много писали о теории мистера Дарвина. Он утверждал, что отдалённым предком человека была какая-то обезьяна. Эрминтруда не знала, правда это или нет, однако, взглянув в глаза первому помощнику Коксу, она увидела нечто гораздо худшее, чем любая разновидность обезьяны.
В этот момент, разбив треснувший иллюминатор, в каюту влетело копьё, которое со свистом рассекло воздух и пропало, вылетев с противоположной стороны сквозь другой иллюминатор, вовсе лишившийся стекла в последней схватке с волной.
Эрминтруда сидела не шелохнувшись. Вначале она просто испугалась,
Ладно, поразмыслим. Молодой человек должен был придти как раз примерно в это время. Ну и как иначе он мог известить о своём прибытии? Даже до крушения, на корабле не было никакого дверного звонка. Может, этот бросок означает: "Посмотри, я выбросил копьё! Я безоружен!" Да, очень похоже на правду. Рукопожатие, в конце концов, изобрели с той же целью - продемонстрировать друг другу пустые руки и добрые намерения. "Ну вот и хорошо, одной загадкой меньше", - подумала она и выдохнула, в первый раз с того момента, как копьё просвистело сквозь каюту.
Мау тем временем беспокоился, всё ли он сделал правильно? Но вот раздался какой-то шум и лицо девушки-привидения показалось над бортом большого каноэ.
– Ты пунктуален. Очень любезно с твоей стороны, - сказала она, пытаясь улыбнуться. – И, кстати, большое спасибо за выбитое окно. Тут было так душно!
Он не понял ни слова, но она почти улыбалась, это хорошо. А ещё она хотела, чтобы он забрался в каноэ. Что и было проделано, с большой осторожностью. Брошенная волной оземь "Свит Джуди" слегка накренилась, и поэтому на корабле не было ни единой горизонтальной поверхности.
Внутри царил полный кавардак, состоявший из перемешанных кавардаков поменьше. Всё пропахло грязью и застоялой водой. Но девушка проводила его в другое место, которое выглядело так, словно там кто-то пытался навести порядок, хотя и без особого успеха.
– Боюсь, стульев нет, все сломались, - сказала она. – Но я надеюсь, что ты сочтёшь сундук бедного капитана Робертса подходящей заменой.
Мау, никогда ни на чём не сидевший, кроме земли или пола хижины, осторожно пристроил свой зад на краю деревянного ящика.
– Учитывая, что мы не представлены, нам следует должным образом познакомиться, полагаю, - сказала девушка-привидение. – Хотя тот факт, что мы совершенно не понимаем друг друга, будет, наверное, некоторым препятствием…
Пока она поизносила всю эту абракадабру, Мау с интересом разглядывал маленькую пещеру для огня. Из круглой чёрной трубки шёл дым. Рядом стояла какая-то плоская штука. Лежавшие на ней белые куски явно были разновидностью хлеба. "Это Женская половина, - рассудил он, - а я понятия не имею, как здесь полагается себя вести. Нужно быть поосторожнее. А то она сотворит со мной что-нибудь страшное".
– …и масло растаяло, но позеленевшую муку я выбросила. Не желаешь ли чаю? Думаю, ты предпочитаешь без молока?
В бело-голубую чашу была налита коричневая жидкость. Мау продолжал внимательно наблюдать, а девушка между тем говорила всё быстрее и быстрее. "Как тут поймёшь, что правильно, а что нет? – гадал он. – Как нужно вести себя наедине с привидением?"
На острове Мальчиков он был не одинок. О, там не было других людей, но он ощущал вокруг себя присутствие Народа. Он Поступал Правильно. А сейчас? Что Правильно? Прадеды только кричали, жаловались и командовали, но никогда не слушали его вопросов.