Народ
Шрифт:
Солнце уже почти село, когда он притащил на берег последнее тело и был уже готов бросить его в глубоководное течение, но тут его тело сказало: "Нет, стой, не бросай его. Это же ты сам, и ты очень устал, но не умер. Тебе нужно поесть, попить и выспаться. Главное, постарайся не видеть снов".
Он постоял немного, обдумывая эти слова, потом побрёл обратно на пляж, нашёл свой самодельный шалаш и рухнул внутрь.
Пришёл сон, но не принёс ничего хорошего. Снова и снова он искал тела и нёс их к берегу на руках, потому что это были маленькие и лёгкие тела. Они хотели говорить с ним, но он не слышал их, слова не могли пройти сквозь его серую кожу. А еще там была очень странная девочка, девочка-привидение, вся белая. Она пыталась заговорить с ним несколько раз, а потом растворилась
А потом, из серой мглы с ним заговорили.
– ТЫ ЧТО ТВОРИШЬ, МАУ?
Он осмотрелся. Всё вокруг было каким-то странным, бесцветным. Сияло солнце, но чёрное.
Когда голоса зазвучали снова, ему показалось, что ветер несёт их со всех сторон разом.
– НЕКОГДА СПАТЬ. У ТЕБЯ МНОГО ДЕЛ.
– Кто вы?
– МЫ – ПРАДЕДЫ!
Мау задрожал, и это было единственным его движением, ноги не слушались.
– Пришла волна, - сказал он. – Все умерли! Некоторых я послал в тёмные воды.
– ТЫ ОБЯЗАН ИСПОЛНИТЬ ПЕСНОПЕНИЕ ТЁМНЫХ ВОД.
– Но я не знаю, как!
– ТЫ ОБЯЗАН ВОССТАНОВИТЬ БОЖЬИ ЯКОРЯ.
– Как мне это сделать?
– ТЫ ОБЯЗАН ЕЖЕДНЕВНО ПЕТЬ УТРЕННЮЮ ПЕСНЮ И ВЕЧЕРНЮЮ ПЕСНЮ.
– Я не знаю слов! Я не мужчина! – в отчаянии крикнул Мау.
– ТЫ ОБЯЗАН ЗАЩИТИТЬ НАРОД! ТЫ ОБЯЗАН ДЕЛАТЬ ТО, ЧТО ДЕЛАЛОСЬ ВСЕГДА!
– Но здесь лишь я один! Все умерли!
– ТЕПЕРЬ НАРОД - ЭТО ТЫ! ПОКА ТЫ ЕСТЬ, ЕСТЬ И НАРОД! ПОКА ТЫ ПОМНИШЬ, НАРОД ЖИВЁТ!
Лёгкое дуновение воздуха, и Прадеды... ушли.
Мау моргнул и проснулся. Солнце было жёлтым, и уже клонилось к закату. А рядом с Мау лежала круглая железная штука, на которой были разложены кокос со срезанной верхушкой и пара манго.
Мау молча уставился на неё.
Он был один. Ни единой живой души вокруг. Некому оставить здесь еду и тихонько уйти прочь.
Мау посмотрел на песок. Там отпечатались следы, небольшие, зато без пальцев ног.
Он очень осторожно встал и осмотрелся. Тварь без пальцев наверняка следит за ним. Может... может, её послали Прадеды?
– Спасибо, - сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь.
С ним говорили Прадеды. Он размышлял об этом, обгладывая манго. Раньше он их никогда не слышал. Но то, чего они требовали... как мальчик может справиться с этим? Мальчишкам даже подходить к пещере Прадедов не дозволялось, это было строгое правило.
Которое постоянно нарушали, конечно же. Мау было восемь, когда он увязался в такой поход за мальчишками постарше. Они его не заметили, потому что он крался за ними через лес вплоть до самых лугов, с которых можно было видеть весь мир до самого края. Здесь гнездились птицы-прадеды, почему их, собственно, так и назвали. Старшие мальчишки говорили ему, что птицы-прадеды шпионят для настоящих Прадедов и поэтому могут выклевать тебе глаза, если ты слишком близко подойдёшь к запретной пещере. Но он-то знал, что всё это ерунда, потому что много наблюдал за прадедами и давно уже убедился: эти птицы (пока не хлебнули пива) не станут нападать ни на кого больше мыши, если есть хоть малейший шанс, что жертва будет сопротивляться. Просто некоторые люди готовы болтать что угодно, лишь бы напугать тех, кто помладше.
На дальнем конце лугов была Пещера Прадедов, здесь, на высоте, открытая ветрам и солнечному свету, следящая сверху за всем миром. Прадеды жили за круглой каменной дверью, которую могли сдвинуть с места только десять взрослых мужчин. Проживи хоть сто лет, но как её открывают, увидишь всего несколько раз, потому что лишь самые лучшие, величайшие охотники и воины, становились после смерти Прадедами.
В тот день, когда Мау прокрался за старшими мальчишками, он забрался на дерево на краю леса и оттуда следил за ними сквозь густую листву. Вначале они подначивали друг друга подойти поближе к камню, потом тронуть его, потом легонько толкнуть... а потом кто-то из них крикнул, будто что-то услышал, и они в три секунды исчезли среди деревьев, бегом направляясь домой. Мау подождал немного, но ничего не случилось. Тогда он слез с дерева, подошёл к камню и приложил к нему ухо. Он расслышал какой-то тихий треск, на самой грани восприятия, но тут
Вечером в хижине мальчиков старшие принялись хвастаться перед младшими, как они откатили в сторону камень, и как Прадеды повернули к ним свои древние иссохшие лица, и начали подниматься на крошащиеся от времени ноги, и как они в последний момент (очень храбро) закатили камень на место и закрыли дверь в Пещеру.
Мау лежал в своём углу хижины и гадал, сколько раз повторялась эта история за последнюю сотню лет, чтобы старшие мальчишки почувствовали себя храбрыми, а младшие видели кошмары и мочились под себя по ночам.
Теперь, пять лет спустя, он сидел и вертел в руках серую круглую штуку, которая послужила подставкой для манго. Похоже на металл, но у кого есть столько лишнего металла, чтобы подавать на нём еду?
На предмете были значки. "Свит Джуди", гласила надпись, сделанная поблёкшей белой краской, но гласила понапрасну – Мау её не слышал.
Он хорошо умел читать важные знаки. Мау мог читать море, погоду, следы животных, татуировки и ночное небо. А в линиях потрескавшейся краски ему читать было нечего. Вот, скажем, мокрый песок - другое дело. Тварь без пальцев пришла из Нижнего леса и потом вернулась туда же.
В далёком прошлом что-то раскололо каменную основу острова, и на его восточной стороне появилась длинная глубокая долина. Она располагалась чуть выше уровня моря, поэтому почвы в ней почти не было, в основном камни. Тем не менее, долина вскоре поросла лесом, потому что растения никогда не упускают возможности захватить любой клочок свободного пространства.
В Нижнем лесу всегда было жарко и сыро. Его насыщенная солью и влагой липкая атмосфера не знала дуновений свежего ветра. Мау несколько раз пробирался вглубь этих зарослей, но там не было ничего интересного, по крайней мере, на уровне земли. Основные события разворачивались наверху, в кронах деревьев. Там зрели дикие фиги. Добраться до них могли только птицы, которые постоянно устраивали свары из-за лучших кусочков, в результате непрерывный дождь из птичьего помёта и недоеденных фиг сыпался с крон деревьев на землю, где его с радостью поджидали маленькие суетливые красные крабы, благодарно принимавшие любой дар небес. Порой дикие свиньи спускались сюда, чтобы полакомиться крабами, так что в Нижний лес всё-таки стоило заглядывать время от времени. Но осторожно: в этих местах всегда паслись один или два древесных осьминога, приползших полакомиться птенцами или что там ещё удастся найти на деревьях, а такого осьминога, если он шлёпнется тебе на голову, потом очень трудно отодрать. Главное, не дать ему повода подумать, будто твоя голова это кокос. Мау быстро усвоил секрет обращения с древесными осьминогами, потому что у них очень острые клювы [1] .
1
Древесный осьминог (Octopus arbori ) был обнаружен на острове Рождения Солнца, в архипелаге Дня Матери. Эти моллюски очень умны и ловкие воришки.
Мау обогнул огромный расколотый камень, стоявший у входа в долину Нижнего леса, и остановился, потрясённый.
Лес поразило нечто, явно большее, чем птичий помёт или свиное рыло. Волна такого натворить не могла. Сквозь лес пронеслось что-то огромное, оставив за собой длинную просеку.
И не только просеку, оно оставило за собой другой след, из настоящих сокровищ. Камни! Серые камни, коричневые, чёрные… Хорошие прочные камни очень ценились на Народе, где скалы в основном состояли из хрупкого известняка, непригодного для изготовления приличного копья.