Народные русские сказки А. Н. Афанасьева в трех томах. Том 3
Шрифт:
Купцы сложились и дали ему тысячу. «Извольте получить!» — говорит мужик; открыл сундук. Поп как выскочит — да бежать! Прямо в толпу бросился, а народ как шарахнется от него в разные стороны... Так поп и убежал. «Экой черт! К эдакому коли попадешься, совсем пропадешь!» — говорят купцы промеж себя. А мужик воротился домой, отвел к попу лошадей. «Спасибо, — говорит, — батюшка, за повозку; славно торговал, тысячу рубликов зашиб!»
После того баба его пошла за водой мимо попова двора, увидала попа, и ну ржать: иги-иги-иги! «Ну, — сказал поп, — муж твой славно меня угигикал!» С тех пор перестал поп ржать по-жеребячьи.
№18. Муж да жена [694]
Жил мужик да баба; она была больно востра, не любила мужика, полюбила попа; сама не работала, да и мужу не давала, все больной прикидывалась, да посылала в разные места за лекарствами: хочется как-нибудь да извести мужа. Вот посылает его раз в Ревель [695]
694
Афанасьев. Рукопись, № 97; впервые опубликовано в прил. к III т. сказок Афанасьева изд. 1940 г., с. 384.
AT 1360 C. См. прим. к тексту № 445.
695
Таллин (Ред.).
Вот вернулись, стали подходить к избе; лекарь и говорит: «Погодит-ко на дворе, дай я наперед посмотрю, что с ней деется?» «Заглянул в окно — она с попом гуляет, харчей, вина и браги — всего вдоволь. Он и просится: «Хозяюшка, пусти ночевать». Она было не хотела, да поп говорит: «Пусти, ведь он не знает: ни кто ты, ни кто я».
Пустила его в избу и накормила-напоила, мужик говорит: «Хозяюшка, мне бы соломки надобно». — «Пойди в пелевню [696] , возьми сколько надобно». Он пошел, завернул хозяина в солому и принес в избу. После ужина баба с попом заплясала. «Мужичок, — говорит, — спой песенку». — «Прежде ты спой, а потом я спою». Она пляшет и поет: «Пошел мужик до Ревеля, пошел мужик до лекаря; ему дома не бывать, жены не видать». А мужик запел: «Слышишь ли, солома, что деется дома? Кнут висит на стене, быть ему на спине». Мужик выскочил из соломы и ну дуть попа да хозяйку. Важно отдул. Перестала хворать.
696
Пелевня — сарай для мякины (пелевы) (Ред.).
№19. Хитрая баба [697]
Жил-был мещанин, у него была пригожая жена. Жили они и прожилися. И говорит жена мужу: «Надо нам с тобой поправиться, чтоб было чем свои головы прокормить». — «А как поправиться?» — «Уж я придумала, только не ругай меня». — «Ну, делай, коли придумала». — «Спрячься-ка, — говорит жена, — да выжидай; а я пойду приведу к себе гостя, ты и застучи: тут мы дело и обделаем». — «Ну, хорошо!» Вот взяли они короб,
насыпали сажею и поставили на полатях. Муж спрятался, а жена набелилась, нарумянилась, убралася и вышла на улицу, да и села подле окошечка — такая нарядная.
697
Афанасьев. Рукопись, № 66, впервые опубликована к прил. к III т. сказок Афанасьева изд. 1940 г., с. 370—371 и в сб.: Молдавский, с. 67—69.
AT 1730. В данном варианте иная экспозиция (обедневшие супруги договариваются добыть деньги хитростью), подобная той, что и в следующей «заветной» сказке, относящейся в основном к типу 1730.
Немного погодя едет мимо верхом на лошади поп, подъехал близко и говорит: «Что, молодушка, нарядилася, али у тебя праздник какой?» — «Какой праздник, с горя нарядилася: теперь я одна дома». — «А муж где?» — «На работу уехал». — «Что ж, голубушка, твоему горю пособить можно; пусти-ка меня к себе в гости, так и не будешь одна ночь коротать». — «Милости просим, батюшка!» — «Куда ж лошадь девать-то?» — «Веди во двор. А я велю батраку прибрать ее».
Вот вошли они вдвоем в избу. «Как же, голубушка, надо наперед выпить; вот целковый — посылай за вином». Принес батрак им целый штоф водки; они выпили и закусили. «Ну, теперь пора и спать ложиться», — говорит поп... Поп только улегся на кровать, как муж застучал шибко-нашибко. «Ох, беда моя! Муж воротился! Полезай, батюшка, на полати и спрячься в короб!» Поп вскочил в короб и улегся в саже. А муж идет в избу да ругается: «Что ты, мать твою разъедак! Дверь долго не отворяешь!»
Подошел к столу, выпил водки стакан и закусил; вышел потом из избы и опять спрятался, а жена поскорей на улицу и села под окошечком. Едет мимо дьякон. С ним то ж случилось. Как застучал муж, дьякон, раздетый догола, чебурах в короб с сажей и прямо попал на попа: «Кто тут?» — «Это я, — говорит поп шепотом. — А ты, свет, кто?» — «Я, батюшка, дьякон». — «Да как ты сюда попал?» — «А ты, батюшка, как? Уж молчи, чтоб хозяин не услыхал, а то беда будет».
Потом таким же образом заманила к себе хозяйка дьячка. Очутился и он в коробе с сажей; ощупал руками попа и дьякона: «Кто здесь?» — «Это мы, я и отец дьякон, — говорит поп, — а ты, кажись, дьячок?» — «Точно так, батюшка». Наконец пошла хозяйка на улицу и
Муж вошел и говорит жене: «Нет ли у нас сажи продажной? Спрашивают, купить хотят», — «Пожалуй, продавай, — говорит жена, — на полатях целый короб стоит». Взял он с батраком, взвалили этот короб на телегу и повезли по большой дороге. Едет барин: «Сворачивай!» — кричит во всю глотку. — «Нельзя, у меня черти на возу» — «А покажи», — говорит барин. — «Дай пятьсот рублей!» — «Что так дорого?» — «Да коли открою короб, только и видел их: сейчас уйдут». Дал ему барин пятьсот рублев: как открыл он короб — как выскочил оттуда весь причт церковный да во всю прыть бежать — настоящие черти, измазанные да черные.
№20. Хитрая жена [698]
Жил-был бедняк чеботарь [699] , ничего за душой не было, и пошел он на выдумки; попросил товарищей придти с утра на свой пустырь с лопатами да носилками и обещал им за то выставить на последние деньги ведро водки, и начали они на улице рвы копать. Увидал то богатой купец и стал спрашивать бедного: «Что он делает?» А парень в ответ: «Хочу дом каменный ставить, так вот рвы копаю».
698
Афанасьев. Рукопись, № 145 — в основном совпадает с текстом № 65 женевского издания «Русских заветных сказок»; переиздано с сокращениями в прил. к III т. сказок Афанасьева изд. 1940 г., с. 404—406.
AT 1730+1536 B (Мужик хоронит трех монахов или попов). Традиционная для восточнославянских сказок сюжетная контаминация. Начало напоминает отмеченный в СУС тип — 859 F*. Бедняк выдает себя за богача и женится на дочери поверившего ему богатого купца (ср.: Фольклор Саратовской области / Сост. Т. М. Акимова. Саратов, 1946, № 403). Сюжет типа 1536 B учтен в AT в многочисленных вариантах на европейских языках, записанных в Европе и в Америке (у американцев европейского происхождения и негров), а также в арабских и турецких вариантах. Русских вариантов — 24, украинских — 12, белорусских — 7. Истоки сюжета восходят к XIII веку и связаны со средневековыми французскими фабльо, итальянскими новеллами, немецкими, шведскими, польскими и др. народными книгами. См. B'edier, p. 236—237; Rotunda, индекс К 2322. Специальная монография: Pullet A. Das Fabliaux von den trois bosus menestrels und verwandte Erz"ahlungen fr"uher und sp"ater Zeit. Halle, a. S., 1901. Данный вариант отличается оригинальной разработкой ряда эпизодов, — таких, как, например, знакомство Маши с первым, вторым и третьим монахами у монастыря, расправа мужа-чеботаря со спрятанными в кадке и в печи монахами-гостями, встреча пьяницы Тимошки с настоятелем монастыря и иноками, идущими крестным ходом.
699
Сапожник (Ред.).
Купец поверил. На другой день посватался парень за купеческую дочь. Купец обрадовался: «У него, вить, — думает, — деньги есть». И выдал за него свою Машу. А Маша была куда хитра. Видит, что у мужа нет ничего, и вздумала поправиться; оделась в цветные платья и пошла гулять по городу; подходит к монастырю, видит — стоит у ворот монах. Она к нему под благословение. Монах благословил, да и позарился на бабу: «Зачем, — говорит, — милая, сюда зашла?» — «Да что от вас, отец святой, утаишь, а от бога-то нет; по правде сказать, погулять хочется...» — «Ну, это ничего. Хочешь ли со мной познакомиться?» — Маша ответила, что не прочь с ним знакомство свести, коли даст за то сто рублев, объявила ему свою квартиру и велела приходить вечером. Воротившись домой, рассказала про все мужу, села под окошечко и дожидается гостя.
Как только стемнело, а монах уж тут. «Ах, это вы, душенька! — встречает его Маша. — Пожалуйте сюда!» Впустила его в комнату. Монах снял свой клобук и рясу, взял Машу, посадил к себе на колени. — «Постойте, — говорит Марья Гавриловна, — отдайте наперед, ваше преподобие, рядные деньги». Монах вынул деньги и отдал сто рублев. Хозяйка взяла, а муж подошел тут к двери и давай кричать сердито: «Эй, шкура! Отпирай двери!» Монах испугался: «Что такое?» — «Ах, милушка, ведь это мой хозяин пришел, да никак еще пьяный». — «Ох, куда ж я-то деваюсь?» — А у чеботаря стояла большая кадка, в которой мочил он кожи; Марья Гавриловна посадила туда монаха и закрыла крышкою; потом, отперла дверь и впустила мужа. Он вошел и закричал: «Что, курва, намочила ль кожи?» — «Намочила, голубчик!» — «Врешь». — «Да хоть сам посмотри». Он поднял крышку, заглянул в кадку и заревел. «Это что за черт сидит?» — Ухватил монаха за волосы, вытащил из кадки и ударил об пол, да таково крепко, что из него и дух вон. Что тут делать? Взял мертвое тело и положил пока в подполье.