Народные стихи и песни

Якушкин Павел Иванович

160

Я разсю лебеду по переду, Сама пойду съ офицеромъ по воду. Нту ли, нту не драгуна, ни коня! Загорлся зеленъ садикъ безъ огня! Я одна дочь у батюшка была, Одиношенька у матушки росла. Выходила я на улицу гулять, Выходила я на широку гулять, Съ конопёлушковъ воробушка имать, Я начала съ воробушки — Все бурлацкія головушки! Внизъ по улиц двица идетъ, Внизъ по широкой красавица идетъ, Она любиму свою псню поетъ, Поетъ, поетъ насвистываетъ: «Подай, мати, жениха, жениха, Со царева со питева кабака… Подай, матушка, грамотничка — Подорожнаго писаря! Ты коровушку продай-таки, продай! Жениха мн-ха подай-таки, подай! Мезенск. у. д. Березнинъ. Зап. С. В. Максимовъ.

161

Ходитъ вашъ хозяинъ по ярморочк Своимъ гуртоправамъ указывая: Ужь вы, братцы, гуртоправы, Выгоняйте вы гурты, Выгоняйте скотину во широкія поля! Какъ выходитъ нашъ хозяинъ на высокій на курганъ, Онъ скотинушку любуя, самъ съ собою говоритъ: «Ахъ ты скотъ-моя скотина, безсловеская скота, Что и нтъ намъ, братцы, доли-то скотинушку водить, Только есть вамъ, братцы, доля Да по Сашамъ ходить, Злато серебро носить». С. Пальма. Зап. М. А. Стаховичъ.

162

По морю кораблячекъ бжалъ-таки, бжалъ Ай люли, ай люли, онъ бжалъ. Во кораблюшк Василій гулялъ, таки-гулялъ Ай люли и проч. Поиграйте гусли мысли вы теперича при мн, Вы теперича при мн, при Василь молодомъ. Васильева мать Ирина таки рчи говоритъ: «Полно, Вася, ты гулять — во вдовушк не бывай: У вдовушки дочь хорошая — люби таки любитъ — „Родимая мать, теб меня не унять, Теб меня не унять за быстру рчку гулять, За быстру рчку гулять, во вдовушк побывать: У вдовушки дочь хорошую любить, таки любить Брови соболивы, очи соколивы, Ей походочка павлина, тиха рчь лебедина. Она баетъ-разсыпаетъ, сверхъ погодой посыпаетъ“. Хошь погодой посыпаетъ, Ван мать не потакаетъ. Холмогоры. Зап. С. В. Максимовъ.

163

Не пора ли домой во двору? Али дома нтъ никого? Одинъ у меня постылый мужъ, Онъ одинъ поперегъ коровати лежитъ, Поперечныя рчи говоритъ: Не велитъ вн на улицу ходить. Я на улицу не хаживала, Я съ ребятишками не игрывала, Съ молодыми и не шутливала. Два я, двушка, ребенка родила, Отцу матери безчестье принесла, Роду племени покоръ головы, А мн младой вкъ позоръ нажила. Я поду ли во торгъ торговать. Да и гд въ торгу полюбится? Полюбилась въ торгу люлечка Моему дитю кочулечка. Я за люлечку три грошика, За крючечики три копеечки, За подцпочки три денежки. Ужь повшу ль я люлечку Середъ улицы на углушку, Сама сяду я на лавочку, А ноженьки на подцпочку. Баю, баю мое дитятко, Баю мое первоученко, А мн младой надокученко. Умри, умри, мое дитятко, Умри, умри, мое милое, Опростай мою голову, Ты пусти гулять молоду! Пальна. Зам. М. А. Стаховичъ.

164

Какъ по мосту, мосточку калиновому, По калиновому мосточку, по малиновому Туда шелъ-прошелъ дтинка уборненькій, Уборненькій дтинка снарядливый: Голубой на немъ кафтанъ — полы машутся, Грязетовой камзолъ раздувается, Экипажецка рубашка, аляетъ воротокъ, Околъ шеечки платокъ, словно розовой цвтокъ, Во карман второй — персидской дорогой. Во правой рук тросточка камышевая, Около тросточки ленточка букетовая. Молодецъ тростью подпирается, Ахорозовой лентой похваляется: «Эта лента, эта лента, эта ленточка ала, Ала, ала, ала, мн сударушка дала, Сударыня, боярыня пожаловала. Изъ-за этой изъ-за ленты изсушила молодца, Присушила желты кудри во буйной голов, Заставила ходить по чужой сторон Приневолила любить чужу мужнюю жену. Чужая жена — лебедь блая моя, А своя курва-жена — въ пол горькая трава, Въ пол горькая трава, на межи въ пол росла Косой выкошена, изъ зародъ вынесена. Ужь я травку бы рвалъ, подъ себя бы склалъ. А что мягко стлать, когда не съ кмъ спать, А что хорошо ходить, когда не кого любить, А что бло умываться, когда не съ кмъ разгуляться? Я со той тоски на голой доск, На голой бдной дощенк на палатишкахъ, Кладу въ голову кручину, подъ бока кладу печаль». Архангел. губ. Зап. С. В. Максимовъ.

165

Ахъ ты Люба, ты Люба моя, Люба блая хорошая моя! Посмотри-ко да ты Люба на меня, Какова жь я зимою была: Я зимою бла,

румяна, Словно кралечка написаная, Во бломъ лиц кровь-то горитъ. Я по бережку похаживала, Чернобыль-траву заламливала; Гусей-лебедей заганивала. Тега, тега, гуси-лебеди мои, Да ужо ли жь вы наплакалися, Какъ и я млада наплакалася, Я, наплакавшись, домой пошла, Да на встрчу удалой молодецъ. Ты удалый добрый молодецъ, Разудалая головушка! Не хватай меня за блое лицо: Мое личико разгарчивато, Разгорится, не уймется, Приду домой — догадаются, Съ чего лицо разгорается: Либо съ пива, либо съ зелена вина, Съ сладкой водочки анисовой, Съ короватушки тесоненькой. Орловской губ. Малоарх. у.

166

Я по бережку похаживала, Чернобыль-траву заламливала, Гусей-лебедей заганивала, Тега, тега гуси срые домой, Не пора ли вамъ наплакатися? Я, на васъ глядя, наплакалася, Я наплакалась, домой пошла, Мн на встрчу шелъ молодчикъ молодой, Ужь онъ сталъ со мной заигрывати, За бло лицо похватывати. Не хватай меня за блое лицо: Мое личико разгарчивое, Моя матушка догадливая, Приду домой — догадается, Съ чего лицо разгорается: Или съ пива, или съ зелена вина [28] . Или съ крпкой, сладкой водочки.

28

Или съ винца или съ полпивца.

167

Алы розы, розы, розы расцвли. Прозжали дв двици въ маскарадъ, Что на тхъ ли на новыхъ, на лаковыхъ саняхъ, На военныхъ, на прекрасныхъ лошадяхъ. Здравствуй милая, хорошая моя, Чернобровая похожа на меня! Будто кралечка написаная, Бломъ лицомъ кровь горитъ. Разгорится — не уймется. Со милымъ любовь минуется, Со милымъ любовь минуется, Приду домой догадаются. Архангельск. г. Зап. С. В. Максимовъ.

168

По сумской по нив Гуляетъ милой на кон. Сидитъ Машенька въ окн. Маша правой ручкой машетъ: «Приворачивай, милой, На широкой дворъ; Станови своего добра коня; Середи широкова двора, Привязывай коня Ко точеному столбу, Ко точеному столбу, Къ золоченому кольцу. Пожалуй-ко, надежда, Во высокой теремокъ. Ты садись, моя надежда, На тесовую кровать, На тесовую кровать — Въ уста буду цаловать Въ уста буду цаловать, Стану спрашивати: Чмъ я, чмъ я. Милой, огорчила, Ты скажи, любезной мой? Или тмъ, что крпко полюбила, Потеряла свой спокой? Я спокою, право, не здорова, Не желала бы для васъ. Слышу, вижу: тяжело вздыхаешь, Есть иная у тебя, Есть иная, милая, любезная, Красна двица-душа, Есть разумница ноя! Горе, горе у двушки сердце, Разгорайся въ лиц кровь! Гасни, гасни любовь наша страстна, Наливайся бла грудь! Смйся, смйся, любезный, надо мною, Когда буду слезы лить, Тогда васъ буду любить; Я любила любезнаго смертельно По желанью своему, Что не столько милой меня побитъ, Сколько я его люблю, Много горестей терплю, Вдвое слезъ по немъ роню. Ужь вы кудри, мои кудри, Свтлорусыя мои! Не по прежнему мои кудерушки По плечикамъ лежатъ, Сами развиться хотятъ. Завивала эти кудри Красна двица душа; Развивала свтлорусы Чужа дальняя сторона.» Блое море. Зап. С. В. Максимовъ.

169

Что жь ты, Ванюша, не веселъ, Буйну голову повсилъ, Чорной шляпой накрылся, Гарючой слезой залился, Шелковымъ платкомъ утёрся. Шелкавый платокъ съ орлами Носилъ Ванюшка въ карман, Торилъ Ванюшка дорожку, Черезъ рченьку на горку, Ко большой изб, къ окошку, Ко татьянину дворочку. Таня, Татьяна, открой окошко, Хоть маленичко немножко: Я въ гости пришолъ, Дорогой подарокъ принесъ — Кумачу да китайки.