Народный мститель
Шрифт:
– Да, мне один приятель звонил, сказал об этом. И что, обсуждает народ в Сети новость?
– Еще как! Видео с ходу в «топ» попало. И мгновенно по блогам разлетелось. Ведь там еще кнопочка «разместить у себя» сделана. Народ просто озверел. Ведь теперь ясно как божий день, что и свидетели фальшивые, и дорожные инспектора врали, и судья купленный. Народ просто взорвался. Вы только посмотрите, что пишут.
– Представляю.
Катя взяла ноутбук и подсела с ним к журнальному столику, пощелкала длинным ногтем по коврику мышки. Погасший было экран вновь засветился.
– Ни фига себе, сколько комментов! – растерянно произнесла
Она отчаянно замолотила по клавишам, затем вздохнула с облегчением.
– А вот и не получилось у них. Во-первых, все на «зеркале» висеть осталось, до австралийского сервера у них добраться – руки коротки. А во-вторых, из всех блогов информацию так просто не удалишь.
– Ну, и что там пишут?
– Одни говорят, что таких мерзавцев надо просто отстреливать, как бешеных собак, чтобы другим неповадно было. Уже фотографии лжесвидетелей и милиционеров в Интернете вывесили и «клич» бросили, чтобы тот, кто в них своих соседей узнает, адресок добавил. Пусть их детям будет стыдно, а соседи на их двери плевать начнут.
Ларин вздохнул и потянулся. Зевнул, прикрыв рот ладонью.
– Ну, и подумай сама, будет от этого толк или нет. Сколько раз уже такое делали. А потом все забывалось.
– Нельзя же просто так сидеть сложа руки, – Катя даже разозлилась. – Вот, по-моему, абсолютно дельное предложение: «…Надо делать так, как было когда-то в Средние века. Получил чиновник взятку – за это ему руку отсечь. А если ворует, то прямо на лбу каленым железом и выжечь слово «ВОР». Ведь вором в настоящем русском языке раньше называли не только тех, кто крал, но и убийц, и лжесвидетелей…»
– Заманчиво, – Андрей хлебнул минералки, – только вот кто этим займется? Милиция? ФСБ? На ваших форумах и в ЖЖ одни только разговоры. Ты говоришь – взрыв, а это взрыв в штольне. Ты с подружками хоть что-то публично делаешь, а другие возле компьютеров сидят и мнят себя крутыми. Вот поэтому всякая мразь страх и потеряла. А если бы все они встали из-за компьютеров, вышли пару раз на площадь, противопоставили бы силе силу, был бы толк.
– Обвинение не по адресу, – оживилась Катя, – я же не просто так комментарии разбрасывала и в обсуждение лезла. Вы недооцениваете интернет-сообщество.
– Комменты – ерунда, а вот видео внушает. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать… Сходи-ка свари кофе.
Андрей почувствовал, что уже утолил голод, придвинул ноутбук к себе. Да, сегодняшний день был прожит не зря. Ларину удалось опровергнуть утверждение, будто в нынешней России общественного мнения просто-напросто не существует. Люди отреагировали на видео так, как и рассчитывал Дугин. Фамилия и звание Матюкова-старшего мелькали чуть ли не в каждом комментарии. Вспоминали и его супругу, причем в этой семейной паре большинство участников обсуждения видели не каких-то выродков, появившихся из ниоткуда, а воспринимало их как часть системы. Андрей редко ошибался в людях, не ошибся он и в заведующем отделением реанимации. У того хватило мужества выложить в Рунет обстоятельства самоубийства пострадавшей в аварии женщины. В дополнение к посту врач разместил и видео, снятое больничной камерой внутреннего наблюдения.
Ларин хотел пролистнуть страницу и вдруг споткнулся. Весь следующий пост был набран заглавными буквами, потому и выделялся из других:
«УБИЙЦЫ
Все следующие комментарии буквально завертелись вокруг этого поста, и их было сотни. Никто не осуждал отца, решившего отомстить за дочь. Наоборот, ему предлагали помощь, советовали, какими именно способами он сможет расправиться с негодяями. Ларину хотелось верить в то, что такой человек на самом деле существует, что биологический отец погибшей девочки вспомнил о своей дочери. Но в то же время в память врезался и разговор с матерью Кристины, случившийся за несколько часов до ее гибели. Как всякий оперативник, Андрей умел разгадывать интонации, недосказанности и готов был голову дать на отсечение, что настоящий отец Кристины даже не подозревает, что у него есть дочь.
В комнате было жарко и душно, дрова в камине догорали. Отблески угасающего пламени плясали на экране ноутбука. Катя поставила на столик поднос с еще булькающим кофейником и двумя чашками. Ларин развернул экран к девушке и спросил:
– Думаю, и ты написала комментарий к этому посту?
Катя покосилась на экран, ничего не ответила и принялась разливать кофе.
– Что ты думаешь по этому поводу? – Ларин принял от нее чашечку с обжигающе горячим напитком.
– Когда читаешь такое, то мурашки идут по коже. Ведь правда? – Девушка не отрываясь смотрела в глаза Андрею. – А можете представить себе, что чувствуют, читая эти строки, причастные к гибели девочки? Те, кто отмазывал настоящего убийцу от наказания?
– Представляю. И этот мужчина, если исполнит обещанное, станет национальным героем почище Робин Гуда.
– А вы говорите, что я зря время тратила… – Катя отвела взгляд в сторону. – Это я написала этот пост. В Интернете легко сменить пол, стать на время другой личностью. Просто представила себя на месте ее отца. Пусть боятся возмездия. Жаль, что сегодняшние мужики не способны на такое.
– Начинаю уважать феминисток, – Ларин произнес это абсолютно серьезно. – Ты угадала с народным героем. Вот только незадача: страх от не исполненной угрозы быстро пройдет, и эффект от твоих слов окажется обратным задуманному.
– А что я еще могу? – развела руками Катя. – Я же не мужик. Действую доступными женщине способами.
– Вот ты говорила, что все сегодняшние мужики никуда не годятся…
– Это я не о вас. Вы другой, вы настоящий.
– И не я один. Таких мужчин достаточно. Вспомни вашу акцию на Садовом. Кто милицию от вас оттаскивал, кто им подножки ставил, дорогу загораживал? Обычные мужики, которые там случайно оказались. Народ, если уж ощутит несправедливость, проникнется сочувствием, то его остановить трудно.
– Все это слова.
– Катя, дело в том, что я и есть отец Кристины.
Катя удивленно вскинула брови.
– Но ведь это не так. Такими вещами не шутят, не бравируют.
– Я фигурально выражаюсь. Если ты, женщина, сумела вообразить себя отцом погибшей девочки, то мне это сделать еще проще. Я не бравирую, я просто болезненно ощущаю, что в ответе за смерть Кристины, и в силах отомстить за нее.
– Вообще-то похоже на то.
– Итак, ты хотела бы мне помочь? Только не думай, что это игра. Все очень серьезно.