Нарушая клятвы

Шек Павел Александрович

Я протянул руку, поднимая золотую монету. Рука предательски дрогнула, а перед глазами появилась старуха перед храмом Лиам. Она тычет в меня монетой и неприятно смеётся. В голове звучит голос: «Страшно?». Из-за спины выглянула Тали, цапнула монету из моих рук. Повертела её в руках и равнодушно бросила к другим.

– Что тебя так напугало? – она приподняла Бровь, посмотрела на меня.

– Золото, – тихо отозвался я.

– Что в нём страшного? – не поняла она. –

Из него можно сделать красивые украшения. Можно даже крышу башни покрыть золотыми чешуйками. Была у папы такая мечта, – она рассмеялась. – А то старая протекала постоянно.

– Такое чувство, что у меня тоже протекает, – я грустно рассмеялся. – Тали, не надо делать такое задумчивое лицо. Я пошутил. Нас соседи не поймут, если мы крышу золотом покроем. Лучше вместе с Милой отнесите его в мой кабинет. А когда вернётся Александра, скажите ей. И ещё, Тали, мне нужна особая комната. По-моему, у нас такой пока нет.

– Какая? – удивилась она. – Склеп? Колодец?

– Сокровищница, – я погладил её по голове. – Где мы будем хранить золотые монеты в кубках, а ещё драгоценные камни и украшения. И чтобы даже самый умелый вор не смог туда забраться.

– Могу Предел стража поставить, но ради золота? – она сделала недовольную и смешную гримасу.

– Нет, такая сильная защита не нужна, – сказал я, совершенно не понимая, что ещё за «Предел стража». – Просто комната, куда посторонние войти не смогут. Как в мой рабочий кабинет.

– Это легко.

– Если я там артефакты хранить буду, то нужно, чтобы магия наружу не просочилась и вреда никому не причиняла.

– И это несложно. Комната должна быть большой?

– Хм, с расчётом на будущее, может в четверть этой гостиной. Только без окон.

– Ага, – задумчиво кивнула она и довольно заулыбалась. – Особая комната «сокровищница». Звучит хорошо. Надо только руны подобрать и контур немного подвинуть…

Видя, что она ушла в раздумья, я приложил палец к губам, обращаясь к Милании. Затем тихо вышел из гостиной и широким шагом направился на улицу к конюшне. Пугало меня не само золото, а его способность превращаться в богатство, которое невозможно потратить. И причину этого страха я понять не мог. В голову приходили глупые доводы, что другие могут на него позариться, попытаются отнять и убить. Тот же Лоури, которого растерзали собственные родственники. Янда, загнавший себя в угол ради преумножения богатства и власти. Может быть, я просто не хотел быть похожим на них и боялся закончить так же?

Пока готовили повозку, я прогулялся по двору, посидел под навесом рядом с Аш. Она сказала, что как только похолодает и выпадет первый снег, отправится

в гости к малышам. А потом вернётся и будет спать до самой весны. Ворчала, что город ей не нравится, вокруг много людей, воды и холодно. В её образах мелькали картинки охоты, когда стая малышей под присмотром старшего загоняли крупного быка. Солнце, жёлтая равнина с редкими вкраплениями зелёной травы, огромный дикий бык, убегающий от стаи собак. Этим она хотела сказать, что учится чему-то. Но меня больше заинтересовали сами образы. Я видел лишь то, что мог себе представить. Даже дикий бык в моём воображении больше походил на обычного вола, разве что с чуть большими рогами. Но если долго всматриваться, яркий свет дня тускнел, голубое небо приобретало багровый оттенок. Жёлтая равнина становилась серой, покрытой крупными трещинами. И вот стая огненных псов мчится по ней, перепрыгивая провалы в земле и разломы, пытаясь догнать огромного быка, шкура которого больше напоминала расплавленный металл. Он опасно наклонял голову, выставляя толстенные рога, сотканные из пламени. Таким же огнём горели его глаза.

– Живой! – знакомый голос вырвал меня из созерцания явно демонического мира или фантазии порождённой больным и воспалённым разумом. Я только успел поднять голову, когда ладони Рикарды накрыли мои щёки. Она подняла меня, едва не оторвав голову, осмотрела придирчиво и обняла.

– Живой, – отозвался я. – Что со мной станется? Тем более в моём доме.

Я заметил, что во дворе, помимо Рикарды находилось шесть пар опытных воинов.

– Сбежали, – сказала она. – Из подвала…

– Боль и Страх? – уточнил я. – Ушли минут пятнадцать назад. Разорили кухню и сбежали от гнева Сесилии.

– Ты с ними говорил? – немного удивилась она. В её голосе слышалось недоверие.

– Говорил. Вполне адекватные женщины. Вы что, обратно в подвал хотите их упрятать?

– Нет, – сказала она так, что я сразу понял – врёт. – Ушли, говоришь? Куда?

– Понятия не имею.

Рикарда поморщилась, подала знак отряду. Всё дружно вернулись к лошадям и через минуту умчались со двора.

– И что это было? – спросил я, повернулся к Аш. Она выдохнула облачко серого дыма из ноздрей. – Ни здравствуй, ни до свидания. Тоже не понимаешь?

– Можно ехать, – к нам подошла Ивейн.

– Ты не знаешь, почему они так боятся эту пару тас’хи? Которая приходила утром, – пояснил я.

– Я не видела, – она посмотрела на меня, немного приподняв брови. – Давно?

– Да только что. Ладно, забудь. Поехали в центр, к храмовому кварталу. Надо разобраться кое с кем.