Нарушая правила

Устинова Юлия

Фриц сразу сникает, довольная улыбка сползает с его лица.

— Зачем ты так? — обиженно говорит он.

— Ещё раз про Дину заикнешься в таком тоне, я тебе нос сломаю, — предупреждаю белобрысого.

Своими бегающими глазками Фриц пялится на меня и зловеще усмехается.

— Ты запал на нее, что ли? — его рот приоткрывается, а затем Немцев начинает задыхаться от смеха. — А-а-а, я ору!

На нас оглядываются сидящие ниже девчонки.

— Заткнись. Ты нарываешься, — довольно сильно толкаю Фрица в предплечье.

— Тим,

что за фигня? — мрачнеет Немцев. — Ты из-за телки на меня погнал? Хорош… Было бы из-за кого… — фыркает он. — Эта Арсеньева на тебя хреново влияет. Вспомни, как мы в сентябре оттягивались.

— Отвали! — скрежещу зубами.

— Подожди-ка, или она тебе до сих пор не дала? — ему по-прежнему невдомек, как он меня бесит. — Ты поэтому психуешь? Да ладно тебе, мужик! Оглянись вокруг, к тебе любая в койку прыгнет, только пальцем помани.

По мере того, как он это говорит, я все сильнее сжимаю в пальцах ручку, пока она с треском не ломается.

— Закрой свой вонючий рот! — вскочив, швыряю ручку в Немцева.

— Эй, полегче, — мямлит он, отползая.

Сжав кулаки, я нависаю над ним и, уже не сдерживая себя, просто ору:

— Ты достал меня, понял?! Мои телки — не твоя проблема. Хватит ко мне лезть, хватит указывать, что мне делать. Засунь в жопу свои советы! С чего ты решил, что я буду их слушать?! Ты мне кто?! — моя грудь ходит ходуном от ярости.

Фриц испуганно таращит глаза. На нас все пялятся, гул нарастает.

Схватив телефон и остальные вещи, я спускаюсь на два ряда ниже.

— Иди лечись, — летит мне вслед.

— Что ты там сказал? — оглядываюсь на Фрица.

Руки так и чешутся, от гнева сводит каждую мышцу.

Если он снова хотя бы вякнет что-то про Дину, я поднимусь, схвачу его за шиворот и протащу на заднице до самого выхода.

Однако Фрицу хватает мозгов держать язык за зубами, и он лишает меня удовольствия врезать ему.

Звонит мой телефон.

Дергая под столом коленом, сбрасываю вызов от мамы. Ее привычка проверять каждое утро, на учебе ли я, невозможно достала.

Бесит ее контроль!

Фриц бесит!

С чего он решил, что может вот так запросто лезть в мои дела? И почему я все это ему позволял?

Кто-то перешептывается у меня за спиной, и я напрягаю плечи, готовый развернуться и заткнуть любого, но в это время в аудиторию входит наш препод по истории.

Я медленно выдыхаю сквозь сжатые зубы и пытаюсь вспомнить, как так вышло, что мы с Немцевым скорефанились.

Кажется, он подсел ко мне в первый день учёбы, а уже к концу недели мы курили на двадцать пятом этаже у меня в лоджии, выясняя, кто какую телку оприходует. С тех пор он от меня почти не вылезал, а мне было просто похрен, с кем зависать, что сам не заметил, как посадил Фрица себе на шею.

А ведь я даже не в курсе, кто он такой, где живет, что делает, когда мы не тусим вместе. Однако Фриц решил, что хорошо знает меня, причем знает с самой неприглядной стороны. Да,

я не святоша, но и не конченный отморозок, а послушать Немцева — все, что мне надо, так это телки и развлечения.

"А разве не так, милый?"

Моя совесть неожиданно заговаривает голосом Тейлор Свифт. Причем, на русском.

Я закатываю глаза.

И эта туда же.

Дебильный день…

А потом, уже во время лекции, мне приходит сообщение от мамы. Там всего три слова.

“Марго умерла. Перезвони”…

Я роняю айфон на стол, на меня снова все оглядываюсь. Препод по истории умолкает и, задрав голову, ищет источник шума.

Как в тумане я хватаю телефон, брелок с ключами и так и не открытую тетрадь.

— Молодой человек, в чем дело? — обращается ко мне препод, сложив на груди руки.

В ответ трясу головой. Я словно немой. Не могу говорить, горло сводит, пульс отдается в ушах. Снова втягиваю ртом воздух, мне кажется, я вот-вот задохнусь, и молча ухожу.

Глава 15. Дина

Тук… Тук…

Я еще раз осматриваю спальню, где провела почти неделю. Здесь больше ничего не напоминает о моем присутствии или о том, как мне тут здорово жилось, особенно в последние дни, когда я пошла на поправку, а Чемезов вдруг решил, что диван в гостиной слишком мягкий для него.

Однако наши совместные ночевки были самые что ни на есть платонические, не считая вчерашней выходки Тима, когда он зашел в спальню в одном полотенце. Мои щеки тут же вспыхнули румянцем, как у нецелованной школьницы. Хотя чему тут удивляться. Ведь в своем развитии я застряла, примерно, на этом уровне.

Сгорая от любопытства, Аня пытала меня, требуя подробностей. Но я хранила молчание. Да и что рассказывать? Мы всего лишь разговаривали, в основном, о всякой ерунде. Сами понимаете, не теорию большого взрыва же с Чемезовым обсуждать. Только ночи с ним показались мне самыми невероятными из тех, что были в моей жизни. Поэтому я сегодня весь день хожу сама не своя.

Все хорошее когда-нибудь заканчивается.

Теперь я здорова, вещи уже собраны, а основная их часть даже перекочевала в хостел, где Аня заселила нас, пока я была на смене.

Прикрыв дверь спальни, я бегло проверяю кухню и ванную, а затем заглядываю в гостиную, раздвижные двери которой впервые за все время, что я находилась здесь, оказались закрытыми.

В полумраке различаю фигуру Тима. Ссутулившись, он сидит на полу и бросает в стену теннисный мяч. Теперь понятно, что за стук я слышала, когда вошла.

— Привет, — робко говорю я.

Поймав мяч, Тим нащупывает пульт и меняет освещение.

— Привет.

— Я за вещами и за котом. Постельное белье постирала. Вот, зашла еще раз сказать тебе спасибо.