Нарушая правила
Шрифт:
Марк начинает трясти головой.
— Нет! Нет! Ты чего?! — смотрит на меня ошалевшим взглядом. — Просто мне не хочется смотреть такие… фильмы. Я так ему и сказал, что мне не нравится, встал с дивана. Тогда он схватил меня за руки, начал трясти, назвал девчонкой… — угрюмо объясняет брат.
— Сука… — я сжимаю челюсти. — Как же я его ненавижу… Так, это все? Точно?
— Да, — кивает Марк.
Я изучаю его лицо, пытаясь понять, говорит ли он правду или старается скрыть что-то, в чем не хочет сознаваться. К сожалению, мне не дано читать
— Мама знает, что отец тебя избивает?
Брат ведет плечом.
— Нет.
— Так почему ты ей не скажешь?!
— Папа говорит, что только слабаки жалуются, — бормочет Марк. — А настоящий мужчина должен быть терпеливым и стойким.
Я сжимаю кулаки.
— Знаешь, что, братишка, козел твой папа, — выпускаю воздух через ноздри. — Настоящий мужчина не тот, кто молчит и терпит, а тот, кто может за себя постоять. Настоящий мужчина не издевается над детьми. Настоящий мужчина не самоутверждается за счет слабых, — я проглатываю вставший в горле комок. — Вот что. Будешь со мной в зал ходить. Или лучше найду тебе тренера.
Ссутулившись, Маркс шаркает кроссовком по трещине в асфальте.
— Папа не разрешит.
— Да пошел он! — рявкаю я. — Слушай, ты главное не бойся. Я тебя в обиду не дам. Он больше пальцем тебя не тронет. Понял?
— Ладно, — судя по голосу, он мне не верит.
Я снова тянусь за сигаретами.
— Ну и все. Я найду тренера. Бокс, дзюдо — любые единоборства, что сам выберешь, — выдавливаю из себя подобие улыбки.
— Чтобы папу бить? — с сомнением в голосе произносит Марк.
— Нет. Чтобы уметь себя защитить. И не только от него. В мире много говнюков, поверь мне на слово.
Мы еще немного стоим. Я курю, а брат молча обдумывает мои слова. Затем мы возвращаемся в машину, и я везу его домой.
— Так, еще раз, где ты был сегодня? — спрашиваю Марка на прощание, высунув голову в открытое окно.
— На выставке робототехники, — оглядывается пацан.
— Моя школа, — я широко улыбаюсь, изображая самодовольство.
— Обучаешь подростка, как врать родителям? — Дина воспринимает мою браваду за чистую монету.
Все еще нервничая из-за Марка, покусываю внутреннюю сторону щеку. Хочется прямо сейчас набрать мать и спросить ее, какого хрена она снова лажает и не видит того, что творится у нее под носом, в ее доме, с ее несовершеннолетним сыном. Только не стоит делать этого при Дине. Не хватало еще ее втягивать в наши семейные разборки. Эта девушка — мой маленький райский уголок среди океана, кишащего разной дрянью. Я тянусь к ней и слегка дергаю за косичку. Мне больно от мысли, что кто-то или что-то может проникнуть на наш остров и все испортить.
— Можно подумать, ты никогда не врешь? — спрашиваю Дину, наклоняя голову на бок.
— Да
Я двигаюсь ближе и продолжаю играть с ее хвостиком от косы.
— О нас?
— О том, что я живу с парнем, — несмело произносит девушка.
— Тебе восемнадцать, ты можешь жить, с кем хочешь, и делать, что хочешь, — осторожно напоминаю ей.
— Скажи об этом Косте.
Дина выдергивает косу из моих пальцев и перекидывает ее на спину, оставляя меня без забавы.
— Давай, набери его, — без промедления прошу девушку, доставая из кармана свой айфон.
Взгляд Дины выдает ее замешательство.
— Что? Прямо сейчас? Нет, Тим. Это ни к чему хорошему не приведет, поверь.
— Думаешь?
— Да. Меня в строгости воспитывали. Никаких парней, свиданий, тусовок, ночевок у подруг, а тут… — Дина опускает голову, явно чувствуя себя не в своей тарелке. — Я живу у тебя… Мы… спим… вместе. Согласись, это немного больше, чем обычное свидание?
Теперь она смотрит мне в глаза с каким-то странным выражением на лице.
— Ну мы же просто спим, — напоминаю ей. — И я даже голой тебя не видел! — добавляю в свое оправдание. — Хотя, если ты готова… Только дай знать. Я к твоим услугам, госпожа, — я нахально играю бровями.
— Тим! — ругается Дина.
Но, как мне кажется, она одергивает меня, скорее, по привычке. Уж поверьте, я больше месяца живу с этой девушкой и могу отличить, когда она действительно мной недовольна, а когда лишь делает вид.
— Я, как бы, не настаиваю, но, сказать по правде, я не могу не думать об этом. А иногда думаю так много, что мозги кипят. И, если бы ты только умела читать мысли, то давно придушила меня подушкой, — по завершении признательных показаний я дерзко закусываю губу, не сводя с Арсеньевой взгляда.
Ее лицо вспыхивает от смущения.
— Сегодня я сплю в другой комнате, — бормочет она, глядя куда угодно, только не на меня.
— Я с тобой, — продолжаю ее изводить. — И, чтоб ты знала, тебе очень к лицу целомудрие.
— Похвально. Ты выучил новое слово.
Обожаю ее сарказм.
Я смеюсь и немного расслабляюсь.
— Дин, не надо бояться брата. Пусть все идет туда, куда идет. Ведь тебе же нравится… наше… общение?
— Там, откуда я родом, это называется сожительством, — морщится Дина.
— Что за старомодное слово? — дразню девушку в ответ. Но, заметив ее напряжение, продолжаю без подколов: — Мне пофигу, на что это похоже и как это называется. И потом, мы не делаем ничего такого, за что тебе пришлось бы отчитываться перед своим братом. Верно?
Дина неуверенно кивает.
— Да.
— Я только не пойму, почему ты именно реакции брата опасаешься? Как же отец? — мне не дает покоя эта мысль.
После небольшой заминки Дина отвечает:
— Реакция отца была бы еще хуже. Просто пока он вне зоны доступа.