Нарушая правила
Шрифт:
— Да. Как сказал Влад, не я первая, не я последняя, — сердито вздыхает девушка.
— Так бы и дать ему по голове чем-нибудь тяжёлым!
— Да я и правда сама виновата.
— Не надо его оправдывать! Он трус! Ничтожество! Поразвлекался, а как проблемы появились — голову в песок.
— Они все такие.
— Надеюсь, не все, — вставляю я.
— Ну да, кроме Чемезова, конечно, — Аня хитро на меня посматривает.
— Он правда хороший, — смущенно ей улыбаюсь.
— Да кто бы с тобой спорил, —
Глава 18. Тим
Прислушавшись, я останавливаюсь в холле второго этажа и бросаю взгляд через перила. Внизу пусто и тихо.
Я уже обошел там все комнаты, а наверху проверил спальню Марка и оранжерею. “Лексус” матери стоял на подъездной дорожке, когда я приехал. Она точно должна быть дома, но куда подевался отчим и мой брат? Нет ни прислуги, ни помощника отчима, ни его охраны на посту.
Миновав кабинет отчима, я останавливаюсь, затем возвращаюсь, открываю дубовую дверь и заглядываю внутрь.
На одной из стен горит антикварное бра в виде подсвечника. В потемках различаю стоящую у стола маму. Увидев меня, она вздрагивает.
— Ты меня напугал, — говорит мать вместо приветствия.
Я вхожу в сумрачный кабинет.
— А что ты тут делаешь в темноте?
— Искала кое-что… — мама включает основное освещение и, вернувшись к старомодному столу из красного дерева, начинает торопливо задвигать ящики. — Ты не предупредил, что заедешь.
Я пожимаю плечами.
— Мне нужно записываться на прием к родной матери? Ок. В следующий раз сначала позвоню твоему секретарю.
— Не ерничай, Тима, — мама опускается в кожаное кресло. — Я сегодня не в настроении, чтобы ругаться. Что-то случилось?
— Куда подевался Марк? — делаю несколько шагов вперед, осматривая помещение.
Давненько я тут не был.
— Скоро Андрей его привезет. У Марка по четвергам шахматы.
— Ясно, — тяну я, переводя взгляд на шахматный стол с неоконченной партией. — А где твой муж?
— Володя за городом, на охоте. Его не будет несколько дней.
— Ну да точно. Сезон охоты. Вам срочно нужно новое чучело.
Я разворачиваюсь и подхожу к шкафу, занимающему целую стену. Его полки заставлены книгами по российской истории, юриспруденции и управлению, собраниями сочинений разных философов, мемуарами политиков и военачальников, а также всякими антикварными побрякушками.
Как вы догадались, помимо охоты, мой отчим просто пищит от всего старинного.
Остановившись напротив одной из секций, тянусь к крышке винтажного хьюмидора и приподнимаю ее пальцем. Когда мне было десять, я наплевал в эту шкатулку, прямо на любимые кубинские сигары отчима, за что, естественно, потом поплатился. Эх… Лучше бы я в нее тогда
— В чем дело, Тимофей? — любопытствует мама, наблюдая за моими перемещениями. — Зачем ты приехал?
— Я за братом, — нарочно хлопаю крышкой хьюмидора. — Дождусь его, а потом отвезу на тренировку. Вернемся через пару часов.
Мама несколько раз моргает, сбитая с толку тем, что я ставлю ее перед фактом.
— С какой стати ты распоряжаешься жизнью нашего сына?
— Ну тебе же плевать на него и то, кем он станет, — не без труда выдерживаю ее тяжелый взгляд.
— Марк станет юристом, — гордо сообщает она. — Как и его мать.
— Или… — чуть поколебавшись, я продолжаю, — психопатом, как отец.
По мере того, как мать переваривает услышанное, ее красивые миндалевидные глаза превращаются в две узкие злые щели.
— Что… ты несешь? Откуда ты взял этот бред? — она сразу напрягается. Мелодичный женский голос режет мне уши своей неестественностью.
Я глубже вглядываюсь в ее лицо. На нем написано, что угодно, только не удивление.
— Офигеть… — я шокирован тем, что мне открылось. — Так ты в курсе.
— В курсе чего? — мама нервно покашливает.
— Давай без этого? У тебя два высших образования, тебе не идет прикидываться дурой.
— Ну и что тебе известно? — прямо спрашивает она.
— То же, что и тебе — твой муж колотит Марка. И хочет воспитать из него урода, — сообщаю я ровным голосом.
— Ты преувеличиваешь, — так же спокойно возражает мама.
Поморщившись, я качаю головой.
— Не думал, что скажу это когда-нибудь, но тебе нельзя было рожать детей.
— Ты так меня ненавидишь? — с укором произносит она.
— Нет. Я вообще ничего к тебе не испытываю.
Мама упирает в висок два пальца и ухмыляется.
— Знаешь, моя мать тоже не была наседкой. Но именно благодаря тому, что я была предоставлена сама себе, я стала тем, кто я есть. И я даже благодарна Марго за то, что она не испортила меня своим творческим взглядом на жизнь, — произносит она с долей сожаления.
Но все что я слышу, это: я, я, я…
— Ну ещё бы. Ведь Марго не сидела и не смотрела на то, как тебя дубасит отец, — язвительно замечаю.
— Это все детские обиды, Тима, — мать пропускает мои слова о насилии мимо ушей. — Пора взрослеть. В любом случае, теперь между нами вряд ли можно что-то поправить, — поджимает губы, явно разочарованная мной.
Хотя, казалось бы, куда больше?
— А мне ничего и не нужно, прошли те времена, когда я ждал, пока ты освободишься и уделишь мне хоть пять минут, почитаешь книжку или сходишь погулять. Ну знаешь, как делают обычные матери.
На что мама качает головой.