Нарушенное время Марса
Шрифт:
Дверь в коридор закрылась и голос «Витлока» затих.
— Так лучше? — спросила женщина.
— Спасибо, — поблагодарил Джек. Но руки у него продолжали трястись.
По ее внимательному взгляду он понял, что дежурный механик заметила его состояние. И ему хотелось бы знать, о чем она при этом подумала.
Помещение, где на легком стуле с развернутой газетой на коленях сидел «Добрый папа», имитировало собой часть гостиной с камином, кушеткой, кофейным столиком и нарисованным занавешенным окном. Несколько детей сидели на кушетке и так внимательно слушали увещевания
Женщина отпустила детей и затем собралась тоже покинуть комнату.
— Я не знаю толком, что от меня нужно, — задержал ее Джек.
— Прогоните его через всю программу. Мне кажется, он где-то заедает или зацикливается, в любом случае на урок тратится слишком много времени.
Программа выполняется приблизительно за три часа.
Закончив объяснения, женщина вышла, закрыв за собой дверь, и Джек, к своему разочарованию, остался один на один с обучающим роботом.
— Привет, «Добрый папа», — сказал Джек без всякого энтузиазма.
Поставив свой чемодан с инструментами рядом, он принялся отвинчивать заднюю крышку «учителя».
— Как тебя зовут, паренек? — спросил «Добрый папа» сердечным приятным голосом.
— Мое имя, — сказал механик, снимая крышку и откладывая ее в сторону, — Джек Болен, и я тоже добрый папа, как и ты. Моему мальчику уже исполнилось десять лет. Так что не называй меня «паренек», хорошо?
Ему опять стало дурно и он вспотел.
— О! — произнес «Добрый папа». — Я понимаю.
— Что ты понимаешь? — почти прокричал Джек. — Давай, действуй по своей чертовой программе! Понятно? Вперед! И, если тебе от этого легче, считай меня маленьким мальчиком.
«Только бы убраться отсюда поскорее», — добавил он про себя. Джек ощущал нарастание противоречивых чувств. «Подумать только! Три часа!» мрачно размышлял он.
— Маленький Джекки, мне кажется, на твоих плечах сегодня тяжелый груз. Я угадал?
— Сегодня и всегда, — Джек щелкнул карманным фонариком и осветил внутренности «учителя». Механизм, казалось, работал нормально.
— Может быть, я могу помочь тебе? — спросил «Добрый папа». — Часто помогает, если рассказать о своих проблемах более старшему и опытному, который может разобраться в них и сделать их легче.
— О'кей, — садясь на пол согласился Джек. — Я поиграю с тобой.
Как— никак, я застрял здесь на три часа. Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе все с самого начала? С того самого эпизода, случившегося на Земле, когда я работал в «Корона корпорейшн»?
— Начни с того момента, с которого тебе легче, — сказал робот.
— Ты знаешь, что такое шизофрения, «Добрый папа»?
— Думаю, что у меня есть неплохая идея на этот счет, — сказал обучающий механизм.
— Ладно. Это самая загадочная болезнь за всю историю медицины. Каждый шестой — болен ею. Очень большой процент для человечества.
— Да, это действительно так, — подтвердил «Добрый папа».
— Однажды, — начал Джек, продолжая наблюдать за работой механизма, со мной произошло то, что они назвали «ситуационный полиморфный шизофренический симплекс». Все случилось
— Еще бы, — подтвердил автомат.
— Кажется, я знаю, для чего тебя здесь поставили, — сказал Джек. — Я понимаю твое предназначение, «Добрый папа». Миллионы миль отделяют нас от Земли. Наша связь с земной цивилизацией очень слабая. И множество людей обеспокоены тем, что она становится все меньше. Общественную школу основали, как центр, в котором дети, рожденные на Марсе, могли бы познакомиться с земной обстановкой. Например, с камином. На Марсе их не существует, для обогрева жилья служат маленькие автоматические печки. А это нарисованное окно с прозрачным стеклом? Да ближайшая песчаная буря сделала бы его матовым. Фактически, на этой планете нет ничего, что соответствовало бы земным условиям. Ты знаешь, кто такие бликманы, «Добрый папа»?
— Не могу ответить утвердительно, малыш Джекки. Кто такие бликманы?
— Это местная марсианская раса. А сам-то ты знаешь, что находишься на Марсе, а?
«Добрый папа» кивнул.
— Шизофрения, — сказал Джек, — одна из наиболее серьезных проблем, когда-либо встававших перед человечеством. Откровенно говоря, я эмигрировал на Марс из-за припадка, случившегося со мной в двадцатидвухлетнем возрасте, когда работал в «Корона корпорейшн». Я все бросил. Мне нужно было вырваться из сложной урбанистической обстановки в более простую, природную. Давление города оказалось так велико, что у меня не оставалось выбора: эмигрировать или отправляться в сумасшедший дом.
Можешь себе представить огромное кооперативное здание, возносящееся на много этажей вверх и простирающееся на несколько уровней под землей, с массой живущих там людей, для удобства которых имеется свой супермаркет? Я сошел с ума, стоя в очереди в книжном магазине. Все люди вокруг — и в книжном магазине, и в супермаркете — все жили рядом со мной в одном доме.
Целый город размещался в единственном здании. А сегодня его уже считают маленьким по сравнению с теми, которые вновь построены. Что ты на это скажешь, а?
— Ну и ну! — покачал головой «Добрый папа».
— А теперь я тебе прямо скажу, — произнес Джек. — Вы, обучающие машины, воспитываете новое поколение шизофреников, подобных мне. Вы раскалываете души детей, обучая принимать во внимание обстановку, не существующую для них. Она уже и на Земле не существует. Спросите «учителя Витлока»: будет ли ум истинным, если не будет практическим? Я сам слышал, как он говорил, что «мозг — орган адаптации». Верно, «Добрый папа»?
— Да, малыш Джекки, это так.
— То, чему следовало бы учить детей… — продолжал Джек.
— Да, малыш Джекки, это так, — перебил «Добрый папа». В свете ручного фонаря Джек увидел, как проскальзывала считывающая игла, когда робот произносил фразу.
— Ты застрял, — сказал Джек. — «Добрый папа», у тебя износилась считывающая игла.
— Да, малыш Джекки, это так, — согласился робот.
— Ты прав, — сказал механик, — это так. Все в конце концов изнашивается, вечного ничего нет. Изменение — одно из главных составляющих жизни. Верно, «Добрый папа»?