Нарушенное время Марса
Шрифт:
Дед с внуком должны прекрасно поладить. Оба — проницательные и практичные, вместе с тем способные на неожиданные поступки, вроде последнего — покупки отцом земли где-то в горах Рузвельта. Постоянно жившая в нем надежда разбогатеть сейчас, когда он состарился, здесь, на Марсе, стала некоей реальностью: огромная территория без четкой границы, продающаяся за бесценок, абсолютно никому не нужная…
Внизу Джек заметил канал Сенатора Тафта, который вел к молочной ферме Мак-Олиффа, владевшего тысячами акров пожухлой травы и некогда первоклассным стадом коров молочной, джейсерской породы, неблагоприятными условиями содержания превращенных в худых и голодных, весьма отдаленно напоминающих
Прямо под вертолетом канал Сенатора Тафта выглядел застойным и ядовито-зеленым болотом, тем не менее, воду из него отводили шлюзами, предварительно фильтруя перед употреблением, что вовсе не означало ее химической и бактериологической чистоты. Вода с накопленной временем всевозможной грязью казалась пригодной для чего угодно, только не для питья. Бог знает, какая дрянь попадала в организмы поселенцев и проникала в состав их плоти и крови. Удивительно, но люди оставались живы.
Желто— коричневая вода не убивала их. В то же время на западе, возможно, существовали колоссальные запасы подземной воды, которые пока никто не использовал.
Археологические экспедиции, высадившиеся на Марсе в 70-х годах, хорошо изучили стадии упадка марсианской культуры, частично восстанавливаемой теперь человечеством. Пустыня всегда малопригодна для жизни. Здесь, как и во времена древней цивилизации в долинах рек Тигра и Евфрата на Земле, тоже осваивали пустыню с помощью ирригации. Как обнаружили археологи, в эпоху расцвета марсианская культура охватывала пятую часть поверхности планеты.
Дом Джека Болена находился вблизи от слияния каналов Итса и Геродота, почти на краю исполинской системы каналов, в течение пяти тысяч лет поддерживающей плодородие. В семье Боленов одиннадцать лет назад никто не подозревал, что их судьба так круто изменится, и они окажутся на Марсе, на чужой планете, почти на самом краю обитаемой зоны.
Сквозь постоянный шум радиопередатчика вдруг раздался металлический голос мистера И:
— Джек, у меня для тебя есть задание. Власти ООН сообщили, что в Общественной школе необходим какой-то ремонт, а их механик не может справиться.
Джек взял микрофон и ответил:
— Простите, мистер И, — помнится, я говорил вам, что не разбираюсь в школьном оборудовании. Поручите работу Бобу или Титу. «Совершенно точно помню, что говорил ему», — добавил про себя Джек.
— Задание очень важное, мы не имеем права не принять заявку, Джек, возразил мистер И в своей логической манере. — Наше правило — никогда не отказываться ни от какого ремонта. Мне не нравится твое отношение к делу, я настаиваю, чтобы ты взялся за эту работу. При малейшей возможности я пришлю помощь. Все, Джек, — и мистер И отключился.
«Ну, удружил, зануда», — язвительно произнес Джек. Внизу показались окрестности Левистоуна, штаб-квартиры Союза Гидротехников, одной из первых колоний на планете. Они имели собственную ремонтную службу, которая составляла конкуренцию мистеру И. Если бы работать с ним стало совершенно невозможно, то Джек Болен всегда мог бы собрать свои пожитки и перебраться в Левистоун, вступить в Союз и продолжать работу даже на более выгодных условиях, чем теперь. Он бы и поступил так, но ему не нравились последние политические события в Союзе Гидротехников. Их президент, Арни Котт, занял свой пост после целого ряда трескучих пропагандистских кампаний и многочисленных нарушений при процедуре голосования. Джека, привыкшего подчиняться власти, не очень волновали явления подобного рода, но все-таки в правлении Котта он заметил некоторые элементы тирании эпохи Раннего Возрождения с присущей тем временам семейственностью.
Вскоре столица Союза Гидротехников Левистоун осталась позади, появился монумент Ольгера Хисса, первого мученика ООН, а далее последовала открытая пустыня. Можно было слегка расслабиться, и Джек откинулся на спинку кресла, закурив сигарету. Под колючим взором мистера И он забыл термос с кофе и очень жалел об этом.
Хотелось спать. «Нельзя заставить меня работать в общественной школе, — думал скорее даже со злостью, чем с недовольством Джек. — Если так дело пойдет и дальше, то я вообще уволюсь».
Болен знал, что никогда не переменит работу. Он отправится в школу, провозится около часа, делая вид понимающего в ремонте специалиста, потом появится Боб или Тит и выполнит необходимое. Высокая репутация фирмы будет сохранена, а они смогут спокойно вернуться в офис. Все, включая мистера И, останутся довольны.
Несколько раз Джек Болен бывал в общественной школе вместе с сыном.
Прежние посещения отличались от предстоящего. В группе учеников, которая занималась у самых современных обучающих машин, Дэвид слыл лучшим. Он допоздна задерживался в школе, чтобы максимально использовать систему индивидуального обучения, которой гордилась ООН. Часы показывали десять.
Джек из рассказов сына знал, что в этот самый момент Дэвид занимается с «Аристотелем», изучая основы философии, логики, грамматики, поэзии и элементарной физики. «Аристотель» — любимая обучающая машина мальчика, потому что она сконструирована как добрый наставник. Другие дети предпочитали более строгих «учителей», таких, как «сэр Френсис Дрейк»
(английская история и основы мужской учтивости), «Авраам Линкольн»
(история Соединенных Штатов, основы современных методов ведения войны и международное положение) или вовсе «суровых личностей», подобно «Юлию Цезарю» и «Уинстону Черчиллю».
Сам Джек родился слишком давно, чтобы оценить преимущество системы индивидуального школьного обучения. В начальной школе его класс состоял как правило из шестидесяти человек, а в средней школе тысяча слушателей внимала преподавателю через расставленные по периметру аудитории телевизоры. Если бы Джеку довелось учиться в современной школе, то его любимцем стал бы обучающий робот «Томас Эдисон», к которому он буквально прилип в первый же родительский день. Сыну почти целый час пришлось оттаскивать от него отца.
Внизу пустыня сменилась прерией с редкими кустиками степных трав.
Начиналось ранчо Мак Олиффа, огороженное колючей проволокой — территория, непосредственно подчиненная правительству Техаса. Дело в том, что отец хозяина ранчо, техасский нефтяной магнат, имел собственные космические корабли для связи с Марсом и поэтому не зависел от Союза Гидротехников.
Погасив сигарету, Джек начал заходить на посадку против солнца, отыскивая здание ранчо.
Внизу, испугавшись шума вертолета, маленькое стадо коров шарахнулось в сторону. Видя, как оно в панике разбегалось, Болен понадеялся, что Мак Олифф, невысокий ирландец с сумрачным лицом и тяжелым характером, ничего не заметит.