Нарушитель сделки
Шрифт:
— Ну, сейчас я тебя оттрахаю.
— Если ты выругаешься еще хотя бы один раз, — произнес Уин тоном учителя начальных классов, — я буду вынужден заткнуть тебе глотку.
— Ты? — Горти от души расхохотался. Несколько секунд он играл мускулами, потом набычился и наклонился вперед; его нос почти касался носа застывшего на месте Уина. — Эта напыщенная белая кость собирается застрять у меня в глотке? Да я тебе…
Уин едва заметно пошевелился. Его рука метнулась вверх, ребро ладони врезалось в солнечное сплетение Горти. Пошатываясь,
— Я же просил тебя не ругаться, — сказал Уин.
Горти оправился только через полминуты, а придя в себя, опять принялся изрыгать площадную брань.
— Ты, дешевка! — заорал он, когда смог разогнуться. — Может, тебе еще одну дырку в заднице проделать?
Он широко растопырил руки и пошел на Уина, словно тот был футбольным защитником. Уин быстро сделал шаг вперед и нанес молниеносный хук, вновь метя в солнечное сплетение. Горти сложился пополам и рухнул. На его физиономии появилось смешанное выражение боли, ярости, удивления и, разумеется, стыда. Он оглянулся, дабы убедиться, что никто не видел его позора: как-никак схлопотал на орехи от белой кости.
— Кстати, о костях, — невозмутимо проговорил Уин. — В человеческом теле их насчитывается двести шесть штук. В следующий раз я сломаю тебе какую-нибудь одну.
Но Горти не желал ничего слушать. Его глаза вылезли из орбит. И без того не отмеченное печатью мудрости лицо исказилось от злобы. Горти с трудом поднялся, делая вид, будто ему гораздо больнее, чем было в действительности. Он рассчитывал, что это даст ему возможность застать Уина врасплох. Сблизившись с противником, он бросился в атаку.
«Должно быть, он и впрямь нанюхался коки, — подумал Майрон. — Или слишком глуп. Вероятнее всего, и то, и другое».
Уин уклонился и резко ударил Горти ногой по колену. Послышался хруст, похожий на треск сухого сучка под каблуком. Горти вскрикнул и свалился. Уин занес было ногу, чтобы ударить его еще раз, но Майрон остановил его, покачав головой.
— Начинаем отсчет, — сказал Уин, опуская ногу. — Осталось двести пять.
— Ты сломал мне эту ё… — Горти осекся, схватил себя за голень и принялся кататься по земле. — Ты сломал мне ногу!
— Правую большеберцовую кость, — уточнил Уин.
— Какого х… Кто вы такие?
— Мы хотим задать тебе несколько вопросов, и ты на них ответишь, — заявил Майрон.
— Нога, моя нога! Мне нужен врач.
— Пожалуйста. Только после нашего разговора.
— Слушайте, я просто работаю на Террелла, он назначил меня в этот квартал. Если вам это не нравится, идите толкуйте с ним, понятно?
— Побеседуем на другую тему.
— Парень, пожалуйста, умоляю, моя нога!
— Ты когда-то учился в университете Рестон.
Гримаса боли сменилась удивленной миной.
— Да, ну и что? Хотите досмотреть мою зачетку?
— Ты знал Кэти Калвер.
Изумление уступило место ужасу.
— Вы
— Нет.
Горти умолк.
— Ты знал Кэти Калвер.
— Какую еще Кэти?
— У тебя осталось еще двести пять целых костей, — сказал Уин. — Разберемся с левой бедренной, это самая крупная кость в человеческом скелете…
— Ладно, ладно, знал я ее. Что с того?
— Как вы познакомились? — спросил Майрон.
— На вечеринке. Спустя неделю после ее поступления на первый курс.
— Вы когда-нибудь встречались?
— Встречались? — Горти даже рассмеялся. — Нет, с такими лучше не встречаться.
— А какая она была?
— А такая! В первый же вечер переспала со мной и с Уилли.
— Кто такой Уилли?
— Мой сосед по комнате.
— Футболист?
— Ага, — ответил Горти и добавил: — Но он играл только за дубль.
Как будто из-за этого Уилли следовало считать низшим существом.
— Продолжай.
— Парень, зачем тебе все это?
— Продолжай.
Горти передернул плечами. Его нога быстро распухала, но кокаин притуплял боль, и дальнейший разговор был еще возможен.
— Ну, короче, собрались мы на вечеринку в «Мурхаусе», это общежитие для ребят. Кэти была там белой вороной. Приперлась расфуфыренная, будто потаскуха высшего разряда. Да она такая и была, понятно? Ну, начали мы плясать и дурачиться. Она стала нюхать порошок, что твой пылесос. Это ей нравилось. Потом пошли танцы поспокойнее. — Горти улыбнулся своим воспоминаниям. — Ну, это чтобы притереться. Она прямо на танцплощадке достала вибратор и давай его гладить. Ну, и прочая похабщина. Вот я и отвел ее наверх. А потом она вынимает из сумочки этот сучий фотоаппарат и велит мне снять ее. Честное слово! Крупным планом, с вибратором.
У Майрона в который уже раз свело желудок. Уин, по своему обыкновению, смотрел на Горти совершенно равнодушным взглядом.
— На следующий вечер она пришла опять, — продолжал тот. — И мы оформили ее на пару с Уилли, а потом опять фотографировали, да и вообще славно оттянулись. Только на этот раз я тоже запасся фотоаппаратом.
— И сделал несколько снимков без ее ведома.
— Черт возьми. Да, сделал.
— У вас с Кэти были… еще встречи?
— Нет. Но с другими парнями она гуляла. Выглядела классно: блондинка, в теле, и вдруг такая шлюха.
— Ты с ней после этого разговаривал?
Горти пожал плечами:
— Так, иногда. О разных пустяках. Но когда она снюхалась с Кристианом, все пошло по-другому, парень.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Стала задирать нос, будто недотрога. Они ворковали, что твои голубки, хоть по телику показывай. Эта шалава вдруг возомнила себя целкой. Сначала на вибраторе прыгала, будто кобыла необъезженная, а теперь и не здоровается. Обидно ведь. Несправедливо.
Какой правдолюбец!
— И ты решил шантажировать ее, — заключил Майрон.