Наруто. Пробуждение Воли

Максимов Данил

Синдзи

Над когда то прекрасным садом раздавались отвратительные чавкающие звуки, под которые я смог прийти в себя. Неужели Ашма погиб. Надо проверить, я все равно уже труп, позорно для господина не смочь защитить тех, кто доверился тебе.

Собрав Волю, уже не заботясь о возможных перегрузках, я заставил ветер шептать моими навечно сросшимися устами:

– Ашма, это ты?

Чавкующий звук тут же прекратился. А ко мне торопливо подбежал Ашма, он рыдал…

– Синдзи, Синдзи, ааааа, что мне делать, тебя надо отнести в павильон? Что делать?

Его

голос сорвался в нечеловеческий вой. Он буквально рвал свое горло, ветер рассказывал, как он истекает кровью. Я бы положил руку ему на плечо, но у меня больше нет рук… Сознание начало гаснуть, надо успеть. Задействовав дыхание бога Фудзина. Я собрав всю волю, отправил голосовую передачу отцу, где рассказывал о произошедшем, и о том, что собирался сказать своему другу и брату ледяного феникса. Ветер закружился, став легкими, каких у меня никогда не было и на всю долину прогремел:

– Приказываю тебе, Учиха Ашма жить, ВО СЛАВУ МОЮ, ВО ИМЯ МОЕ!…

Глава 10

Глава 10.

Синдзи умер, я смог ощутить момент исчезновения души из тела. Умер, так и не издав ни одного позорного звука, ни закричав от боли, ни показав слабости, а лишь приказав мне жить. В отличии от меня он смог быть истинным воином…

После пробуждения глаз, мир изменился. Я стал видеть бледные токи чакры практически во всем живом, чакра была частью всего, бледные, разноцветные нити энергии, так или иначе, вплетались в энергетический рисунок всех живых объектов. Ее нити были похожи на обрывки струн… Например чакра Синдзи и Юдзиго, истончаясь и растворяясь, выходила из тел и имела зеленоватый оттенок. Отметив это отличие просто по привычке, попытался решить что делать, но идей не было. Лишь появилось желание сделать хоть что–то …

Я встал, и поклонился телу своего господина, простояв так несколько минут, побежал домой. Мыслей вернуться в поместье Такеда у меня просто не было, не чувствовал я за собой такого права, да и желания если быть честным. Я быстро нашел выход на основной тракт, понадеявшись на то, что возможных путников увижу раньше их самих. Побежал в сторону деревни, бежалось легко, чакра буквально дарила чувство эйфории, ее ток разогревал тело, и не позволял ночной прохладе доставить мне дискомфорт. Думать о чем-то не получалось, все упростилось до цели и ее решения. Я быстро добежал до дома родителей. Глядя сквозь тонкие бумажные стены, я наблюдал за спящей семьей.

Папа с мамой лежали в обнимку, сестра лежала рядом, завернутая в мое детское одеяльце. Благодаря силе Шарингана я смог разглядеть их чакроканалы. Отец, обладатель могучего источника, что весь был усеян письменами, что переплетались в темные канаты, словно осьминог, оплетая всю чакросистему отца. Мама очень бледная в чакра диапазоне на фоне папы, от ее непробудившегося источника шел канал к глазам, по которому все время тек едва различимый поток чакры. Это объясняло мамины головные боли, при отсутствии преобразующей природную чакру печати. Сестра, с ней все было странно, в ней тоже была чакра, но, темнее. Она как будто источала холод…

Я сел на крыльцо и осмотрел наш маленький дворик. Небольшой сад лимонных деревьев, которыми так гордились родители, да небольшой участок выложенный

плиткой у самого дома.

Сзади подошел отец, присев рядом он заговорил:

– Сын, что случилось? Почему ты вернулся?

Я повернул к отцу голову, он от неожиданности вздрогнул, и тут же приложил руку к моему животу. Не обращая внимания на множественные следы крови на одежде. Замер в таком положении на пару минут. Он убрал руку, задумчиво разглядывая мои глаза, а потом пошел за мамой. Мама, когда ее только разбудил отец, не очень поняла, что происходит. Но заметив, как я выгляжу, тут же с всхлипом обняла. Выглядел я откровенно плохо: только лицо умытое, но одежда и волосы были в крови Юдзиго. Развернув меня к себе лицом, мама заметила мои глаза.

– Ашма, но как? Ты пробудил источник?

Скупо кивнув, я вкратце пересказал, что пробуждал источник экстренно. И подробно описал свои ощущения при пробуждении очага. Родители переглянулись, а мама попросила:

– Сынок, отключи подачу чакры к глазам. Иначе ты их перенапряжешь, если я правильно понимаю, они активны уже несколько часов?

Снова кивнув, я попробовал сделать, то, что сказала мама, но у меня ничего не вышло. Апатично я пытался перекрыть канал, из раза в раз меняя подход, но ничего не выходило.

Забеспокоившись, мама приложила руку к моему лбу, и всхлипнула:

– Ты же горячий! Очень!

Мама засуетилась, отнесла меня в отделенную ширмами комнату, а отца послала притащить ведро с холодной водой. Все время, пока я не уснул, родители провели со мной, заставляя много пить, и обкладывая холодными полотенцами.

После пробуждения взглядом уперся в сидящую рядом маму. Лицо слегка не выспавшееся, что не помешало ей сразу же спросить меня о самочувствии.

А я себя никак не чувствовал, кажется вчерашняя ночь высосала из меня все эмоции. Но матери я сказал, что вроде не плохо, она приложила мне руку ко лбу и нахмурилась:

– А вот температура твоя говорит об обратном, невзирая на то, что мы с отцом всю ночь тебя обтирали полотенцами с ледяной водой, ты вообще не остывал. Отец предположил, что это последствия твоего пробуждения объем чакры в организме вырос, а вот расход практически не изменился.

Сделав долгий вдох, мама продолжила:

– Возможно единственный способ для тебя сейчас, это тратить чакру на заживление ран, организм сделает это инстинктивно.

Потянувшись к своему вакидзаси, я извлек его из ножен и порезал ладонь. С легким шипением и возникающим над раной паром, этот порез затягивался. Было ли больно, понять сложно, это чувство как-то не попало в фокус сознания.

Мама ойкнула, я же начал кромсать себе левую руку, глядя как после заживления, не остается даже следов. Когда из ладони побежала кровь я остановился.

Передо мной сидели папа и мама, и испугом следили за моими действиями.

Папа произнес:

– Сына, что произошло.

Я попытался сформулировать, но описать произошедшее просто не получалось, сознание уплывало от душевной боли, и покачав головой я ответил:

– Ничего, все нормально.

Родители обняли меня, говоря, что все будет хорошо, что главное это то, что мы живы. И многое другое, что дарило тепло и любовь… я даже не смог обнять их в ответ. Они много чего еще говорили. Например, папа, постарался напомнить о возможной перегрузке моих глаз: