Нас больше нет
Шрифт:
В каждый свой удар, Амур вкладывал неимоверную силу, часто выбивая из рук противника оружие. Иногда успевал, и очередное тело валилось на землю.
В каком-то нечеловеческом бешенстве, Амур сделал рубящий удар сверху вниз и, разлетевшийся пополам меч противника, не дал больше шанса последнему бойцу, рухнувшему на землю с разрубленным от плеча до груди телом.
Со стороны дома торговца бежали в его сторону ещё около десятка бойцов. Из горла императора вырвался глухой рык, больше похожий на звериный. Он уже ничего не соображал, лишь шёл вперёд с безумным налитым кровью
Бойцы замедлили свой бег и стали приближаться уже как-то неуверенно. Они боялись его, боялись взгляда полного решимости и нечеловеческой злобы.
— Стой, Асур! — послышался крик сзади. Амур обернулся.
Янур стоял возле сарая и держал за волосы Зора, приставив к его горлу короткий кинжал.
Амур не сразу сообразил, что происходит, и метнулся в сторону толстяка. На полпути остановился. Сердце вдруг сильно сжалось, что стало невыносимо больно в груди. Голова немного закружилась, с разума постепенно сползала пелена ненависти. Император сделал несколько шагов в сторону торговца, ноги плохо держали, подгибаясь в коленях.
— Сын… — прохрипел Амур.
Сильный удар в затылок, на мгновение взорвал мир яркими всполохами, тут же погрузив сознание в темноту.
Сильно хотелось пить. Император облизнул пересохшие губы. Голова раскалывалась от боли. Еле разлепив веки, он некоторое время лежал без движений, пытаясь осознать реальность. В пространстве царил полумрак, слегка освещаемый лучом света, пробивавшимся сквозь узкое окошко у потолка.
Амур приподнялся на локтях, осмотрелся. Он находился всё в том же сарае, что и прежде.
— Зор… — еле слышно позвал.
Тишина ответила своим неизменным молчанием. Кроме него, в сарае больше никого не было. Амур быстро восстановил в памяти произошедшие события. Последнее, что удалось запечатлеть это — кинжал у шеи ребёнка и испуганные глаза торговца. Император рывком поднялся на ноги, но тут же рухнул обратно в солому, будто кто-то невидимый сильно его дёрнул.
Руки были скованы тяжёлыми кандалами, короткими цепями, вбитыми в стену. На ногах висели ещё более мощные оковы, к которым был прицеплен огромный булыжник, через отверстие, пробитое в нём насквозь.
Снаружи послышались шаги. Дверь медленно отворилась, у входа стоял толстяк, оценивающим взглядом смотрел на императора и чесал подбородок.
— Хвала богам, хвала великому Мадишу! Как же я не ошибся, сами небеса послали тебя ко мне. Я знал, что мои старания когда-нибудь будут вознаграждены, — расплылся в ехидной улыбке торговец.
Амур равнодушно посмотрел на него и откинул голову назад, прислонив к холодной стене.
— Что молчишь, странник?
— Верни сына, Янур, и я забуду обо всём. О твоем обмане и о твоей подлости, — тихо сказал император, не отрывая взгляда от потолка.
— Хех, — усмехнулся толстяк. — А кто мне вернёт шестерых храбрейших бойцов, которые по твоей милости теперь кормят рыб в водах великого Индура? Так что, обмен хоть и неравноценный, но с тебя пока больше нечего взять, — торговец переступил порог. Следом вошёл Акир, поставил на землю невысокий деревянный бочонок, а на него положил
— Знаю, ты хотел покинуть так ненавистные тебе эти стены. Сегодня я исполню твоё желание, радуйся, Асур.
— Сына верни… — тихо повторил император.
— Его я оставлю пока у себя, чтобы ненароком ты не вздумал дурить более, а то совсем оставишь меня без людей, — расхохотался вдруг толстяк. — Эх, таких бы бойцов мне сотню, как ты, и можно было брать жизнь за бивни.
— Так что же ты, Янур, не нанял меня справедливо, как полагается достойному сыну своего народа? Что же ты как змея, обвился ложью?!
— Ты, Асур, хоть и воин статный, но я ведь тоже не глуп. Такие как ты, доставляют больше беспокойства, нежели прибыли. Знавал я в том лете двоих. Такие не служат за монету.
— Верни, Зора! — с мольбой в глазах снова повторил свою просьбу, Амур.
— Акир, командуй! — крикнул торговец, кряхтя поднялся и вышел на улицу не обращая больше внимания на узника.
В сарай тут же вбежали четыре бойца. Двое стали прижимать императора копьями к стене, а двое других быстро накинули на шею железный ошейник, к которому были прикреплены два длинных прута с разных сторон.
— Вставай! — коротко приказал один.
Амур продолжал сидеть не шевельнувшись. Он смотрел в пол, и внутри начинала закипать злоба.
— Поднимайся, — как-то неуверенно повторил команду боец.
В проёме снова показался торговец, тяжело вздохнул и, повернув голову назад, махнул рукой.
Спустя некоторое время к сараю подошёл Акир. Держа за короткий поводок толстого аркана, он подвёл к проёму Зора.
Ребёнок уставшим взглядом смотрел на отца. Лицо его было в ссадинах и кровоподтёках. Он попытался улыбнуться ему, но разбитые губы плохо слушались.
Крупная дрожь стала пробирать всё тело императора. Сердце часто забилось в груди. Он попытался протянуть к нему трясущуюся руку. Янур кивнул головой и Акир тут же увёл ребёнка.
— Лучше делай, что тебе говорят, Асур, и тогда будешь его видеть часто, иначе не увидишь больше никогда! — злобным взглядом сверкнул торговец.
Амур не знал, что делать. Он не понимал ничего, мысли в голове путались, всё происходящее казалось каким-то бредом, дурным сном. Часто стала кружиться голова. Он ощущал себя беспомощным рабом. Сжигающая разум боль, пронзала его сознание с каждым мгновением всё сильнее. Он хотел бы её остановить, приглушить, убрать вовсе, но не понимал — как. Перед мысленным взором в один миг промчалась вся жизнь. Он видел, как правил империей, как завоёвывал страны, склонял волю людей. Вспомнил про предательство брата, но оно казалось каким-то незначительным, не стоящим даже, чтобы обращать на себя внимание. Это воспоминание вызвало нервный смешок. Амур сейчас понимал, что всё происходящее в его жизни, до того момента, как погибла Дарьяна, не заслуживает даже того, чтобы остаться хоть небольшой искрой в памяти. Было больно, невыносимо больно от собственного бессилия, что никогда в жизни он подобного не ощущал и не понимал, как с этим бороться.